Гиперборея: ҮІІ раздел

Серикбол КОНДЫБАЙ

Ученики гиперборейцев – семиты и индоевропейцы

Алфавит. Яхве. Илу. Змея. Змея в индоевропейском мифе. Слово арий.

Семиты

Когда мы слышим слово семит, то сразу же вспоминаем евреев, большинство казахов забывает, что в эту языковую группу входят и арабы. Тем не менее это так, а в древности эта группа была многочисленна, в нее входили вавилонский, ассирийский, аккадский, арамейский, ханаанейский, угаритский, финикийский и др. языки. Созидательная роль семитов во всемирной истории и развитии цивилизации совершенно особенная. Семиты считаются создателями современного алфавитного письма. В этой языковой среде сформировались основные понятия, имена и термины христианства, иудаизма, ислама. Этот перечень можно продолжить. Сформировалось обыкновение считать основными творцами современной цивилизации индоевропейцев (греко-римская или романо-германская цивилизация) и семитов (арамеи, аккадцы, евреи). Другим языкам и этносам отводится второстепенная роль, а тюркам-кочевникам вообще не нашлось места среди создателей цивилизации. Они – «народ-паразит на теле человечества», «сквозняк, дующий из окон истории». Можно было бы привести и другие, еще более нелестные для нас метафоры, но мы хотели бы поразмышлять о другом.

Исследуя гиперборейскую проблему и «чтение» знака абак, мы убедились, что роль семитов, будучи основной в развитии современной цивилизации, не является первоначальной, корневой. Они лишь успешно применили знания, полученные от гиперборейцев. Иначе говоря, семиты не являются, как думали мы и как думает большинство, – Учителями человечества, они – лишь только смышленые, хваткие ученики гиперборейцев.

По мнению большинства исследователей, происхождение и история семитов – потомков одного из сыновей пророка Ноя Сама (Сима) – начинается на просторах северной Сахары. Предполагается, что протосемиты стали расселяться из этого региона в разных направлениях в 5 тыс. до н.э. Они через Египет достигли Азии, постепенно обосновались на Аравийском полуострове. Отдельные волны миграции в течение тысячелетий достигали равнин Месопотамии и Сирии. Некоторые исследователи (Ж. Кюппе) считают, что семиты после исхода из Сахары, сохраняя некоторое время свою целостность, заселили равнины Сирии, а затем уже начали распространяться в разные стороны. Есть и другие гипотезы, но все они выводят семитов из Сахары, в крайнем случае, с Аравийского полуострова[1].

Предположим, что скотоводческие и земледельческие семитские племена достигли в 4 тыс. до н.э. Сирии и Месопотамии. Восточная группа семитов (говорившая на аккадском языке) лишь в начале 3 тыс. до н.э. вступила в контакт с шумерами. Проникновение западной группы семитов – аморитов, ханаанеев – в Сирию и Северную Месопотамию началось в 3-2 тыс. до н.э. Время заселения названных территорий арамеями и халдеями также не выходит за рамки 3-2 тыс. до н.э.

Время заселения семитами ареала Сирии и Северной Месопотамии и их распространения (3(4)-2тыс. до н.э.) совпадает с периодом существования на прилегающей с севера территории гиперборейской кура-аракской энеолитической культуры и шумерской цивилизации на юго-востоке. Маловероятно, чтобы первоначальная волна семитов в Сирии и Северной Месопотамии не имела контактов с кура-аракской культурой. Бесспорно, они заимствовали многие достижения этой культуры. В связи с этим можно говорить о гиперборейском факторе в семитской культуре.

***

Арамеи – один из семитоязычных народов. Первые сведения о них приводятся в документах середины 3 тыс. до н.э., в это время они жили на Аравийском полуострове или же на равнинах Сирии. В ХІҮ в. до н.э. арамеи переселились в сирийскую пустыню и среднее течение Евфрата, а в ХІІ-ХІ веках до н.э. заселили все Переднюю Азию. В это время язык ставших оседлыми арамеев превратился в основной язык коммуникации в Передней Азии, от него произошел ассирийский язык. Хочется отметить, что этноним арамей, пусть чисто внешне, похож на такие несемитские этнонимы как Урумей, Урим, Урме, Арме, Арматана, ставшие известными в это время на кавказо-курдистанской территории. Возможно, одно из семитских племен или консорция в процессе контактов и взаимодействия с племенами кура-аракской культуры взяло себе в качестве этнонима кавказское слово арамей, или говорившие первоначально на гиперборейском языке арамеи семитизировались и со временем попали в исторические документы как семитское племя. Как бы то ни было, следует признать, что арамеи на определенном уровне имели отношение к кавказской гиперборейской среде. К тому же ареал кура-аракской культуры достиг Сирии и Палестины (культура Хирбет-Керака).

Возможно также, что этноним халдей народа арамейского языка, обитавшего в первой половине 1 тыс. до н.э. в приграничных районах Вавилона (северо-западное побережье Персидского залива) и захватившего власть в Вавилоне на несколько веков, первоначально был связан с постгиперборейским (кура-аракским) мифо-генеалогическим понятием. Имя главного бога урартцев – Халди – стало основой этого этнонима. Позднее в истории слово халдей осталось в качестве названия вавилонских жрецов и прорицателей. Где находятся истоки этого жречества и искусства прорицания? Как нам представляется, в основе этой специализации опять же находятся гиперборейские знания. Установление связи этнонимов арамей и халдей с гиперборейским истоком – это лишь введение в тему. Можно обнаружить и другие примеры таких соответствий.

***

Имя главного бога семитской мифологии в семитских языках звучит как Ил, Илу, Эл, Илум, Илим, Элим, Элоах, Элохим, известное значение этих слов – «бог, всевышний». Это имя бога было широко распространено в западно-семитском ареале (угаритский, арамейский языки, иврит и др.). К этому слову восходит и арабское Аллах. Итак, имя главного бога с праформой ал (эл, ил) получило общесемитское распространение, однако, исходя из этого, не следует думать, что основа слова может быть только семитской. Семиты могли заимствовать имя с праформой ал в 3 тыс. до н.э. у носителей кура-аракской культуры (Гамма-гиперборейцев).

Название точки в знаке абак – Анг (Энг, Инг), это слово трансформировалось: Ан (Эн, Ин) > Ал (Эл, Ил). Праформу ал (хал, кал) мы будем рассматривать в главе «Калша – Халаш – Алаша хан» в разделе ІХ. Семитское понятие ал (эл, ил) находится в границах этого кавказо-гиперборейского понятия ал (хал), но при этом семитское понятие обладает очень узким значением мужского образа (Илу – праотец богов и человечества, творец мира и всех вещей, дарующий потомство людям), что уже само по себе показывает более позднее происхождение семитского образа по сравнению с кавказским образом Ал (ил, эл, большей частью имеющим женский облик). Со временем Ал (ил, эл) превратилось в семитской среде в общее понятие со значением «бог». К началу 1 тыс. до н.э. культ Илу (Ал) утратил активность, его место заняли местные божества. В иудейском доиудаистическом пантеоне образ Илу уже в первой половине 1 тыс. до н.э. слился с образом Йахве (Йево).Имя Йахве (угаритское Йево или Йамму) имеет гиперборейскую основу. Как нам представляется, имена Йахве (YHWH), Йево (YW), также как и Йамму, восходят к компоненту нг(нһ) в гиперборейском слове Нг-ам или Нг-аб(Нһ-ам или Нһ-аб), принявшему вид й(йе, йа)[2]. Таким образом, слоговый палиндром названия знака абак Аб-анг (Ам-анг) – слово Нг-аб (Нг-ам) – превратилось в в Йаб (Йам, Йав) или Йһаб (Йһам,Йһав), которое стало произноситься как Йамму, Йахве, Йево и позднее было зафиксировано в угаритских и ивритских текстах в форме YW, YHWH. Основой этих имен, также как и шумерских имен Намму и Энки, стали гиперборейские названия Нг-аб и Нг, связанные со знаком абак.

В других статьях мы также показывали, что в основе таких семитских слов и имен, как әлем, Ной, аваддон, Авель, Хавва, Адам, Хам,Сам, Йафет и др., также лежит гиперборейская традиция чтения знака. Все это показывает ложность утвердившегося мнения о том, что семиты создали первоначальную для всего человечества цивилизацию. Семиты также были всего лишь последователями гиперборейцев, их хорошими учениками.

Алипби – Алфавит

Казахи, прошедшие обучение у мулл, знали систему исчисления абжад (әбжет), относящуюся к арабскому алфавиту. Это способ передавать числа через буквы. Буквы а, б, ж, д соответственно означают числа 1, 2, 3, 4, таким образом числа обозначаются через 28 (первоначально, 22) букв арабского алфавита. Вообще говоря, такой метод существовал во всех известных сейчас исторических письменных традициях(латинской, греческой, японской, китайской, европейской, кириллице и др.). Также существуют определенные правила произношения каждой отдельно стоящей буквы. Не углубляясь в эту тему, ограничимся одним-двумя примерами: первая буква во всех алфавитах, восходящих к финикийскому, называется алеф (альфа), вторая – бет (бета). Сразу же возникает вопрос: почему первая и вторая буква называются именно так, а не иначе. В словарном фонде любого языка насчитывается более миллиона слов, почему же именно слова алеф и бет были выбраны в качестве названий первых двух букв?

В арабском языке название первой буквы алеф означает «бык», второй – бет – «дом» (дом, гнездо, ср. совр. каз. бейіт – могила). Акжан Машанов связал эти значения алфавитных букв с соединением Луны и Плеяд (Уркер)[3]. Слова – арабские, эти слова (альфа и бета) присутствуют и в греческом алфавите, в основе их – финикийская письменность и язык, которые, как считается,возникли в середине 2 тыс. до н.э. Можно ли вывести их из знака абак и «вариантов его чтения»? Попробуем ответить на этот вопрос.

Алеф, альфа > *al-*ab > *ab-*al, т.е. слово происходит от изменения порядка слогов (слогового палиндрома) варианта чтения знака абак абал. Таким образом, значение «бык» названия первой буквы является не первоначальным, оно возникает из интерпретации структуры абак через «животный» символизм.

Бет, бета > *beta > *ba-*ta > *ab-*at, это также слоговый палиндром слова абат – варианта чтения знака абак. Возможно и другие буквы алфавита являются результатами видоизменения названий знака абак? Рассматривая слова абак, абал и абат, знак абак вообще, мы установили для себя, что знак и его названия являются результатами творчества не семитов, а абаров или загадочного народа, называемого гиперборейцами. Семитоязычные финикийцы развили идею первоначального знака, создав на ее основе лучшую в мире письменность. Должным образом оценивая заслуги этого народа, а также состоящих с ним в языковом родстве арамеев, евреев и арабов, было бы правильно особо отметить в качестве изначального истока «гиперборейскую цивилизацию» (которую также можно назвать прототюркской и к которой ближе всех остальных языков находится тюркский язык).

Главный вывод, который следует отсюда, любой древний алфавит является скрытой системой «чтения» символов (знаков). В качестве наиболее интересного примера такого чтения можно назвать еврейскую традицию Каббалы. Слово Каббала, означающее на древневрейском языке «предание», превратилось в название особого направления иудаизма. Основная идея каббалических трудов, ставших известными начиная с ІІІ в.н.э., – объяснение мира и бога через 22 буквы еврейского алфавита и 10 первых чисел. Возникает вопрос о возможном существовании таких развитых традиций «чтения» букв и цифр в других алфавитах. Этот вопрос мы относим и к древнетюркской письменности, еще не исследовавшейся в качестве уникальной системы символов[i].

В свете вышесказанного становится ясно, чтосовременные культурологические и исторические концепции принимают во внимание лишь факты последующих, но никак не первого этапа развития человеческой цивилизации. Семиты не являются создателями основного корпуса общечеловеческих ценностей, они лишь посредники, которые эффективно усвоили и донесли до последующих поколений забытое остальным человечеством наследие своих предшественников-гиперборейцев. Это относится и к индоевропейцам – вознесенным надо всеми современной европоцентристской догмой бастардам, насытившимся материнским молоком Гипербореи.

Индоевропейский исток

С начала ХІХ века исследователи в разных частях света пытаются найти прародину древних «индоевропейских» племен. На нынешний момент основными гипотезами о «индоевропейской прародине» считаются следующие:

Первая гипотеза: индоевропейцы происходят из Центральной Европы, создатели лендельской культуры и культуры воронковидных кубков, обнаруженных археологами на этой территории, являются протоиндоевропейцами (В.А. Сафонов).

Вторая гипотеза: индоевропейцы – выходцы из Восточной Европы, племена здешней ямной культуры в языковом плане являются индоевропейцами (Г. Чайльд, М. Гимбутас).

Третья гипотеза: индоевропейцы происходят из Балкано-Карпатского региона (И.М. Дьяконов).

Четвертая гипотеза: индоевропейцы – выходцы из Анатолии (Малой Азии) (Т.В. Гамкрелидзе и В.В. Иванов)[4].

Из-за недостатка информации нам трудно судить о тенденциях западной науки, но русские (советские) исследователи в различных трудах, увидевших свет в 1980-90 годы, склоняются именно к гипотезе об «анатолийской прародине индоевропейцев». Поиски прародины в этом регионе очень важны для самоудовлетворения ученых, т.к. эта «анатолийская гипотеза» позволяет рассматривать древнейшую оседлую неолитическую культуру (Чатал-Гуюк) этого региона в качестве индоевропейской, а также постепенно «прибрать к рукам» и другие археологические культуры 6-3 тыс. до н.э. на этой территории. Однако ложность этой гипотезы очевидна.

Как нам представляется, в поисках ареала формирования «первоначального индоевропейского общества» не следует забывать о существовании двух основных периодов. Во-первых, протоиндоевропейцы, как и всякий другой этнос, должны были появиться на определенной территории в определенное время. Во-вторых, эта возникшая этническая структура должна была включать по меньшей мере два (а чаще всего, больше двух) первоначальных этнокультурных субстрата – основной и дополнительный. Два этапа этногенеза индоевропейцев можно, на наш взгляд, показать следующим образом:

Первый период: этнический субстрат (племена А-субстрата), сформировавший основу языка, антропологии и верований будущего протоиндоевропейского этноса (этнического конгломерата) обитал в районе Балкано-Карпат и Центральной Европы. В первую очередь, имеется в виду среднеевропейская лендельская культура. Поэтому лендельцы могут считаться «протоиндоевропейцами первой ступени».

Второй период: племена А-субстрата, перевалив Карпаты, вышли на степные просторы Украины. Здесь они создали культуру Триполья, т.е. трипольцы могут считаться «протоиндоевропейцами второй ступени». На новой родине трипольцы встретились и вступили в контакт с племенами совершенно другого языка, антропологического типа и верований (В-субстрат– племена кура-аракской культуры). В результате смешения двух этносов возник собственно индоевропейский этнос (этнический конгломерат, суперэтнос). Таким образом ямная культура на пространстве между Днепром и Уральскими горами может считаться средой формирования собственно индоевропейцев. Как нам кажется, именно в этой среде сформировались характеристики общего индоевропейского языка, единые мифологические представления и мотивы, образы.

Само понятие «прародина» обладает обобщенным характером, не имеет абсолютной точности. Прародину любого этноса в зависимости от времени, о котором идет речь, можно искать в любом месте, и любые варианты могут оказаться правильными в определенных условиях. Поэтому и Балкано-Карпаты, и Центральная Европа, и степи Украины могут быть прародиной индоевропейцев. Племена, говорившие на индоевропейских языках, обитали в этих регионах в различные периоды своей истории.

Итак, среднеевропейская культура Ленделя оказала влияние на раннеземледельческую культуру Триполья в Восточной Европе (4 тыс. до н.э.)[5].

Энеолитическая культура Триполья охватывает во временном плане 4-3 тыс. до н.э., а в географическом плане пространство между Восточным Прикарпатьем и Средним Поднепровьем. Аналогичная культура на территории Румынии называется культурой Кукутени. В научной литературе существует тенденция выделять три периода в развитии этой культуры.

Первый – ранний – период (4 тыс. до н.э.). В этот период племена трипольской культуры из Прикарпатья двигались на восток, вдоль южных и северных границ лесостепной зоны. Распространение этой культуры на большой территории стало причиной формирования ее местных вариантов. Основным занятием трипольцев было земледелие и скотоводство. Второй – средний – период (конец 4 тыс. до н.э.- первая половина 3 тыс. до н.э.). Третий – последний – период (вторая половина 3 тыс. до н.э.). Итак, в ходе миграции трипольцев на восток они встретились с пришедшими с Кавказа иноязычными племенами кура-аракской культуры. Мы определяем кура-аракскую культуру как культуру Гамма-3-гиперборейцев, а их ветвь, достигшую украинской территории, – С-3а-гиперборейцами. В оригинале Гамма-гиперборейцы в некоторых фрагментах текста называются С-гиперборейцами, по всей видимости, в первом варианте рукописи (и в предварительных статьях) автор для обозначения реконструируемых ветвей гиперборейцев использовал буквы латинского алфавита, но позже в связи с необходимостью обозначить дальнейшее дробление первых групп носителей гиперборейской культуры стал использовать буквы греческого алфавита. Кое-где в тексте латинские обозначения случайно сохранились. – Пер.)

С-3-гиперборейцы, двигаясь с Южного Кавказа на север, позднее разделились на две части. С-3а-гиперборейцы через Кубань-Азов достигли Украинских степей, в 4-3 тыс. до н.э. встретились здесь с протоиндоевропейским народом (энеолитическая культура Триполья), двигавшимся с запада, со стороны Карпат, с течением времени были ассимилированы им и утратили свой язык, но при этом внесли свой вклад в формирование ямной культуры – «истинно индоевропейского сообщества». Не сумев сохранить свой язык, С-3а-гиперборейцы («народ Велеса») создали основы индоевропейской культуры. Гиперборейский пласт (субстрат) явно обнаруживается в мифологии и языке общества, называемого сейчас « ервоначальной индоевропейской общностью». Фактически гиперборейские жрецы стали учителями вышедших из европейских лесов и степей индоевропейцев. Вторая ветвь – С-3а-гиперборейцы – двигаясь в 4-3 тыс. до н.э. вместе со своим скотом по маршруту Северный Кавказ – Волга – пояс лесов и степей, достигла долины Среднего Енисея. На рубеже 3-2 тыс. до н.э. они сформировали культуру, названную Афанасьевской.

Носители кура-аракской культуры, достигнув Днепра( Велико-Александровский курган и другие), в этих местах в начале 3 тыс. до н.э. объединились с занимавшими территорию между Дунаем и Средним Днепром носителями местной культуры Триполья. Нижний археологический слой Велико-Александрова и других памятников в междуречье Днепра и Буга указывает на смешение групп носителей этих двух культур, давших начало новой кеми-обинской культуре. Следы такого смешения, синтеза прослеживаются в украино-русских степях от устья Днестра до устья Кубани, к северу от порогов Днепра и до Крыма. Это не просто распространение, а вхождение обладающих более высокой культурой гиперборейцев (Кура-Аракс) в чуждую в этническом плане среду (индоевропейская трипольская культура). Эта ассимиляция, вероятно, происходила в мирных условиях[6]. Исследователи так представляют взаимоотношения кавказской кура-аракской энеолитической и украинской трипольской культуры в 3 тыс. до н.э.

Ареал кура-аракского энеолита включает долины рек Кура и Аракс, а также Восточную Анатолию, Дагестан, Чечено-Ингушетию и частично Северную Осетию. Выявлены контакты этой культуры с анатолийскими очагами цивилизации и с майкопской культурой Северного Кавказа. Время расцвета кура-аракской культуры – 3 тыс. до н.э., однако она возникает уже в 4 тыс. до н.э., а на рубеже 4-3 тыс. до н.э., распространяясь из Северной Месопотамии и Южного Кавказа, достигает Таманского полуострова[7]. Ю. Шилов, связывая «анатолийские, ближневосточные» мотивы артефактов из курганов Украинской степи прежде всего с носителями кура-аракской культуры, говорит о встрече выходцев с Балкан и выходцев из Передней Азии[8].

Ямная культура

После энеолитической Трипольской культуры на украинских землях в 3-2 тыс. до н.э. в степной и частично лесостепной зоне на левобережье Днепра расселяются племена скотоводов и земледельцев, их культуру в науке принято называть ямной культурой. Выдающимся памятником этой культуры является Михайловское поселение. Это энеолитическая культура, распространившаяся на огромной территории от южного Приуралья до Днестра, от северного подножья Кавказских гор до Среднего Поволжья. В рамках ямной культуры исследователи выделяют девять локальных вариантов (соответствующих родо-племенным групам и археологическим культурам), это – волжско-уральская, предкавказская, донская, северодонецкая, приазовская, крымская, нижнеднепровская, северо-западная, юго-западная[9].

Основной объединяющий признак ямной культуры — погребальные памятники, захоронения в скорченном положении под курганами (древнейшими из известных доныне).

В развитии ямной культуры выделяются три периода. На первом (раннем) этапе (1-я половина — середина 3-го тыс. до н. э.) распространены единообразные захоронения с лежащими на спине и окрашенными охрой костяками, ориентированными головой на восток. Поселения – временные стоянки скотоводов. Уже на раннем этапе отдельные группы племён ямной культуры вторгаются в Подунавье и на Балканский полуостров. На втором этапе (3-я — начало 4-й четверти 3-го тыс. до н. э.) возникают локальные варианты. В причерноморских степях наряду с признаками раннего этапа появляются погребения на боку с ориентировкой головой на запад. На третьем этапе (конец 3 — начало 2-го тыс. до н. э.) локальные различия нарастают: архаичные обрядовые признаки и инвентарь сохраняются только в Волжско-Уральском варианте.

К концу третьего этапа в западной части ареала ямная культура замещается катакомбной культурой[10]. Потомки племён ямной культуры на востоке сыграли основную роль в формировании срубной культуры, на западе они были ассимилированы племенами катакомбной, среднеднепровской культуры, усатовской культур. Индоиранская этногенетическая общность могла сформироваться в среде носителей ямной культуры. В начале 2 тыс. до н.э. одна из их частей (индоарии) направилась через Казахстан в Среднюю Азию, в то время как оставшаяся часть приступила к формированию срубной культуры в регионе Волги, Урала и Уральских гор.

Срубная культура – археологическая культура развитого бронзового века (2-я половина 2-го — начало 1-го тыс. до н. э.), распространенная в степной и лесостепной зонах Украины, России и Западного Казахстана. Названа по характерным бревенчатым сооружениям в могилах. Для этой культуры также характерны захоронения на боку в скрюченном виде. Срубная культура формировалась в Волжско-Уральском междуречье на основе местного варианта ямной культуры. Распространилась от Урала на востоке до Днепра на западе, от р. Камы и правых притоков р. Оки на севере до Азово-Черноморских степей на юге. Объединения племён сыграли значительную роль в формировании исторически известных киммерийцев, а позднее — скифов (?)[11]. Иначе говоря, в этническом плане срубная культура является иранской. В таком случае андроновцы, населявшие казахскую степь и существовавшие в одно время со срубной культурой, не могли быть иранцами или индоиранцами. Тем не менее, нельзя отрицать, что в пестром сообществе андроновцев наряду с прототюрками присутствовали и прототохары – первая волна индоевропейцев.

Мать-змея

Известна важнейшая роль мифологии для понимания бесписьменных или, так сказать, доисторических эпох. Если некоторые мифологические понятия дают общее представление о некоем историческом космосе, то другие превращаются в точные исторические индикаторы, становятся главным аргументом в решении какой-либо проблемы. Один из таких индикаторов – мифологический культ змеи.

Есть народы, поклоняющиеся змее, а есть и такие, которые считают ее источником зла, враждебной силой. Обычай поклоняться змее, считать ее тотемом связан – в том числе – и с ландшафтом, климатическими условиями, в которых формируется и развивается та или иная цивилизация. Вероятно, ландшафтно-климатический фактор не является главной причиной возникновения такого культа, однако нельзя не отметить, что южное расположение и жаркий климат на определенном уровне оказывают влияние на формирование культа.

О культе змеи мы уже писали раньше в другой нашей работе (В книге «Қазақ мифологиясына кіріспе» (Введение в казахскую мифологию). Алматы. 199. – Пер.), позже обнаружились новые материалы по этой проблеме, мы внесли изменения в некоторые аспекты своей концепции, появились новые возможности для интерпретации. Но – самое главное – без изменений остается наше первоначальное положение о культе змеи как одном из главных показателей прототюркской мифологии. Иначе говоря, культ змеи являлся одним из важнейших комплексов верований у прототюрков, отголоски его мы обнаруживаем и в фольклорно-мифологических материалах, и в археологических данных, и в словарном фонде тюркского языка.

Культ змеи характерен также для саков, об этом в свое время писал С. Толстов (1948. С. 292), археологические памятники и мифологические материалы обнаруживают его существование и у скифов. А. Нащекин отмечает существование традиции изображения змеи у тюрков в промежутке между ІІІ-І вв. до н.э. и ҮІІІ-ІХ н.э., К. Байпаков и Л. Ерзакович пишут о тюркском культе змеи (1970. С. 34-36). В свою очередь Л. Гумилев указывает на существование культа змеи у парфян (т.е. у даев или туранцев). Таким образом можно говорить о значимой роли культа змеи с 1 тыс. до н.э. у всех суперэтносов, населявших степное пространство Евразии. 1 тысячелетие до н.э. – это не есть абсолютная временная граница. Учитывая, что перечисленные племена являются потомками племен, обитавших в этом пространстве в эпоху энеолита и бронзы, можно предположить, что культ этот на данной территории существовал уже в 3-2 тыс. до н.э.

Казахский фольклор, в том числе сказочный материал, а также отголоски комплекса казахских поверий, корнями уходящих во времена палеолита-неолита, говорят о существовании культа змеи в сформировавшей казахский народ этно-культурной среде евразийских степей, т.к. казахский фольклор сохранил богатый материал по этой проблеме. Иначе говоря, культ змеи древних степных племен Евразии (саков-скифов, тюрков, массагетов-даев) нашел продолжение в казахском фольклоре.

В этом контексте возникает связанный с историческим пространством и временем вопрос: если действительно культ змеи возникает в южных широтах в условиях жаркого климата, то следует ли отсюда, что казахско-тюркский (прототюркский, степной) культ змеи берет начало в этих южных широтах? И если так, то прародиной прототюрков может быть не Сибирь, как считает современная история и лингвистика, а Иран?

У северных народов, например, у финно-угоров, самодийцев, кетов, а также у тунгусо-маньчжурских народов Дальнего Востока нет ни культа змеи, ни тотемизма змеи. Однако этот культ наличествует у тюрков, которых мировая наука «выводит» из этой среды. Отголоски культа присутствуют у монголов, но не у всех монголоязычных народов, а лишь у некоторых (кайи – «племена змеи»). Не стоит упускать из виду существование множества непроясненных проблем и затверженных, без проверки приобретших статус догм положений в вопросе взаимоотношений тюрко-монгольских племен. Предварительно можно предположить, что мифология змеи у монголов связана с тюркским культом змеи. Подводя итоги, среди обитателей северных широт с их суровым климатом лишь тюрки придерживаются культа змеи. Этот факт уже сам по себе представляет пищу для размышлений. У индоевропейцев – выходцев, как считается, из северных регионов (Северное Причерноморье или Балканы) – культ змеи также отсутствует, поэтому существование такого культа у саков-скифов требует объяснения.

Итак, культ змеи у тюрков предположительно указывает на происхождение прототюрков из южных регионов. Попробуем посмотреть – у каких народов этих самых «южных широт» наличествует культ змеи. Мы – потомки «бесписьменного» народа, не привыкшие верить себе и не способные убедить других в правоет своих сведений, поэтому обратимся к выводам ортодоксальных русских авторов.

О дравидах энциклопедическое издание пишет: «Следует отметить широкое распространение культа змей, которые ассоциировались с дождем, плодородием, богатством и часто рассматривались как хранители домашнего очага»[12]. Каждое слово этого определения (дождь, плодородие, богатство, покровительство домашнему очагу) имеет параллель в современных казахских верованиях, т.е. абсолютное совпадение.

Читаем далее об эламитах: «Одна из наиболее характерных черт эламской мифологии – почитание змеи как символа изобилия, плодородия и вечности; змеи нередко изображались с человеческими головами»[13]. Получается, дравиды, эламиты и тюрки едины в вопросе о символизме змеи, такой уровень сходства не случаен, речь должна идти об общем истоке. Существуют мнения о родстве эламского языка кавказским, урало-алтайским языкам (т.е. и прототюркскому языку) и протодравидскому языку. «Исследователи выдвигали различные гипотезы относительно связи эламского с ныне существующими языками, в том числе с кавказскими и урало-алтайскими. И.М. Дьяконов считает, что единственные языки, в которых можно найти соответствия эламскому (в области грамматических структур), – это дравидские языки Южной Индии. При этом исследователь отмечает, что такое соответствие не более, чем недоказанная гипотеза». Следует отметить: сходства культа змеи в мифологиях подтверждают неслучайность связи эламского и дравидского языков. Эта гипотеза Дьяконова не допускает сближения тюркского языка с южными. Существование же культа змеи у тюрков позволяет поставить вопрос о близости тюркского языка дравидскому и эламскому. К тому же тюркский язык, как эламский и дравидский, основан на сходной системе словообразования, относится к агглютинативным языкам.

Культ змеи и агглютинативность языка (есть и другие отдельные сходства) позволяют предположить, что прототюрки не ранее 6-4 тыс. до н.э. жили в южных регионах (где-то на территории Ирана, Средней Азии или Афганистана), в этот период распалась первоначальная протодравидо-эламо-тюркская языковая общность, оформились отдельные группы протодравидов, протоэламитов, прототюрков, и прототюрки через Среднюю Азию и Казахстан мигрировали в Южную Сибирь. Эта миграция происходила в 4-3 тыс. до н.э. Можно предположить, что на рубеже 3-2 тыс. до н.э., накануне миграции индоевропейских племен из Северного Причерноморья через Казахстан в Среднюю Азию и Индостан, этнический массив прототюркского языка целиком охватывал Среднюю Азию, Казахстан и Южную Сибирь.

Тройственный комплекс захоронения Черновая, обнаруженного на Среднем Енисее, относится к более позднему периоду, рубежу 3-2 тыс. до н.э. Здесь похоронен мужчина-жрец и две женщины. Среди вещей, обнаруженных рядом с мужчиной и одной из женщин, можно назвать подвеску в виде полумесяца, кубок из рога с вырезанным изображением цветка, жезл из рога, украшенный изображением змеи, глотающей животное. Вероятно, эта женщина является не просто помощницей, но и женой жреца. Вторая женщина, очевидно, – прислужница. Культовые предметы в захоронении служителя культа резко выделяются, среди археологических памятников Сибири их прямых аналогов не обнаружено. Образ змеи характерен для культур южных широт. Археолог, их обнаруживший, предпочел искать параллели не в Сибири, а на юге – в Средней Азии и Индостане, т.к. в более поздней мифологии Сибири образ змеи не получил развитие, индоиранцы также не рассматривали змею как объект культа. Культ змеи среди народов, которым суждено было жить в Сибири, был характерен лишь для прототюрков, отголоски его можно обнаружить в мифах саяно-алтайских тюрков. И – для нас это очень важно – культ змеи был широко распространен в эламской и дравидской мифологиях. Поэтому русским археологам следовало бы рассматривать цепочку «Сибирь – Индостан» прежде всего как цепочку «прототюрки-эламиты-дравиды». Культ змеи у эламитов, дравидов и тюрков сформировался на территории Ирана в 6-4 тыс. до н.э., когда названные языковые группы еще не отделились друг от друга, существовали как единый древний этнос (суперэтнос). Позднее, когда языковая общность распалась, и три языковые группы мигрировали в трех направлениях, они унесли с собой представления о древнем культе змеи. «Культ змеи», выделявший позднее в Сибири, в северных широтах тюрков из окружающей этно-языковой среды, является отголоском древней «южной прародины», сохраненным во время растянувшейся на тысячелетия миграции. Это – вклад, «внесенный» культом змеи в тюркологию.

Проблема Змея в индоевропейской мифологии

Итак, мы показали, что гиперборейский субстрат, принявший участие в этногенезе собственно индоевропейцев, являлся носителем кура-аракской культуры, условно мы назвали этот субстрат Гамма-3-гиперборейцами. Но язык гиперборейцев не стал основой нового этнического образования, поэтому его следы в современных индоевропейских языках можно обнаружить лишь с помощью мифолингвистики. Собрано немало сведений об общеиндоевропейском мифологическом, ономастико-лингвистическом комплексе. Исследованная в сравнении с другими достаточно хорошо, эта мифологическая традиция неплохо описана. Существует много исследований и много исследователей этой темы. Тем не менее «белых пятен» в исследованиях этой мифологической традиции немало. Высказываются сомнения относительно общего происхождения языков, сгруппированных в индоевропейскую языковую систему, существуют разноречивые мнения о времени и месте происхождения индоевропейского языка, точно так же существует немало вопросов о происхождении так называемой «индоевропейской мифологии», которые даже и не ставились этими многочисленными исследователями. Исследования индоевропейского языка, культуры, мифологии, страдающие ярко выраженным нарциссизмом, изначально опирались на следующие ложные аксиомы.

Изначально подразумевается, что индоевропейцы никогда ни от кого ничему не учились и не заимствовали (быть может только позже кое-что взяли у семитов), да и не могли заимствовать, т.к. эта цивилизация по самому своему происхождению предназначена учить и возглавлять других, быть народом-Учителем. На этом не требующем обоснований фундаменте сформировались научные концепции, воспевающие легендарное «арийское», «атлантическое», «нордическое», «германо-романское» и пр. превосходства. Это то, что называют теперь европоцентризмом. За последние три века многочисленные исторические, археологические, лингвистические исследования в русле европоцентризма увенчались столь же многочисленными достижениями и открытиями, сформировав незыблемую как крепость парадигму. Эту крепость разрушить нелегко, с учетом общей ситуации даже невозможно. Но есть возможность внести изменения в некоторые аспекты теории. Один из них – мифолингвистика, в частности – «проблема змеи».

Главным персонажем мифологических традиций, называемых «индоевропейскими», является Громовержец (громовник). В классической греческой мифологии эту функцию исполняет сам Зевс, у славян – Перун, в балтийском мифе – Перкунас, в германском мифе – Тор, Фьоргун, в индоарийском мифе – Парджанья, Индра и др. Все они «громовержцы и метатели молний». «Громовержец и связанный с ним основной миф стоит в центре древней индоевропейской мифологии»[14]. Это – наиглавнейший показатель индоевропейского мифа. Этот громовержец, а также образ и имя «противника громовержца» в универсальном мифологическом мотиве, связанная с их противостоянием «проблема змеи» составляет стержень нашего исследования.

Упрощая, оппозиция «Громовержца» и «Анти-Громовержца» является устойчивым дуалистическим представлением в структуре индоевропейского мифа. Громовержец обычно находится наверху — на небе, на горе, на скале, на вершине дерева, а его противник – внизу, под горой, у подножья горы, у корней дерева, в воде, под землей. Этот противник предстаёт в виде существа змеиной породы. Противостояние этих двух соперников аналогично дуализму птицы Алып Каракус на вершине Мирового дерева Байтерек и змеи в тюркской мифологии, но в тюркском мифе этот дуализм, в отличие от индоевропейского мифа, не смог стать ключевым, сверхзначимым. Вообще говоря, противоположность верха и низа, где нижний мир персонифицируется змеей, характерен не только для индоевропейского и тюркского мифов, но и для других традиций, например, шумерской. Но в других традициях борьба «громовержца (или птицы) и змеи» является одним из многих мифологических мотивов, в то время как в индоевропейской мифологии она становится ядром всего комплекса. Нам представляется, что этот дуализм является не рядовым примером развития мифологического символизма, а имеет некую причину, историческое основание. Объясним, что мы имеем в виду.

1. Родиной исходного индоевропейского этноса (если таковой действительно существовал) предлагается считать Центральную Европу и ареал от Балкан до Дона, Днепра и Волги. Это пояс умеренного климата, включающий степную, лесостепную и лесную зоны. Район на границе с зоной оледенения, переживший в своей истории и страшный холод. Несмотря на теплый в целом климат, говорить о жарком – субтропическом или тропическом – климате в течение тысячелетий после последнего ледникового периода не приходится. Культ змеи, как мы знаем, возникает в жарком климате, благоприятном для размножения этих существ, т.е. в первоначальном ареале появления и распространения индоевропейцев культ змеи не может возникнуть. В результате в отдельных индоевропейских традициях встречаются змея, дракон, чудовища змеиной природы, однако «культа змеи», т.е. традиции отношения к змее как предку-тотему, почитания, поклонения ни у одного из индоевропейских народов никогда не было[15].

2. Выбор персонажа змеиной природы в качестве соперника «любимца» индоевропейской мифологии громовержца, обретение им в этой роли «антигромовержца» высочайшего статуса может объясняться не только мифологической логикой, но и этно-культурной причиной.

Чтобы рассмотреть эту возможность подробнее, хочу предложить вниманию читателя следующую вероятную историю.

Во времена неолита или энеолита будущий «индоевропейский» этнос или европейские племена, сформировавшие затем соответствующую этно-культурную среду, перевалили через Карпаты со стороны Европы или Северных Балкан и начали расселяться в степях Украины. В процессе этого расселения они встретились с другими (кура-аракскими, гиперборейскими) племенами, пришедшими с юга, точнее, с Южного Кавказа. Так протоевропейцы, сформировавшие комплекс верований и мифов в соответствии с европейским климатом и природой, оказались на одной территории с гиперборейцами, сформировавшимися в южном климате и обладавшими соответствующими этим условиям верованиями и мифами. Понятно, что встреча эта не была простой, что человеческие сообщества, воспитанные в разных системах мировоззрения, не стали моментально друзьями и побратимами. Вероятнее всего, встреча была враждебной и привела к войнам. Со временем (говоря о времени, мы имеем в виду не дни, месяцы и годы, а столетия) два разных этнокультурных субъекта привыкли друг к другу и начали смешиваться.

Итак, неолитические-энеолитические европейские племена – «творцы будущего индоевропейского этноса» – встретились с представителями иного мира – кавказскими гиперборейцами. Изначально европейцы не почитали змею, а гиперборейцы считали ее тотемом и поклонялись ей. Столкновения европейцев (атлантов, согласно современному традиционному, но ложному названию) с гиперборейцами повлияли на их верования и мифологию. Войны протоевропейцев с племенами змеепоклонников сначала нашли отражение в легендах, затем развились в мифологический сюжет. Образ человека-змеепоклонника превратился в образ «змееподобного божества, демона» – главного противника громовержца, являвшегося божеством европейцев. В результате столкновений «украинская» ветвь гиперборейцев оказалась побежденной и постепенно была ассимилирована атлантами. В результате смешения двух этнических массивов сформировалось «протоиндоевропейское» этноязыковое сообщество. Однако протоиндоевропейцы сохранили в своей мифологии мотив о противоборстве «громовержца и антигромовержца в облике змея», сформировавшийся на основе легенд о войнах первых столетий контакта. Этот мотив не только не был забыт, он дополнился другими образами и сюжетами, превратившись в главный мотив индоевропейского мифа.

События развивались следующим образом. Военное противостояние гиперборейцев и атлантов, встретившихся в украинских степях в неолите (5 тыс. до н.э.), мы не можем подтвердить конкретными историческими доказательствами. Но мы можем определенно утверждать, что племена европейской трипольской культуры (будущие индоевропейцы-атланты) и племена южнокавказской кура-аракской культуры (протохурриты, гиперборейцы) вступили в контакт в 4-3 тыс. до н.э. Возможно, реальная первоначальная индоевропейская общность и сама сформировалась на основе украинских культур (кеми-обинская, днепро-донская, даниловская, ямная культуры) энеолита и бронзового века, возникших из синтеза трипольской и кура-аракской культур. Уже до нас высказывались мнения о том, что ямная культура может рассматриваться как исходная индоевропейская[16]. Вообще говоря, «индоевропейской прародиной» можно считать энеолитическую трипольскую и бронзовую ямную культуры.

Выводы, следующие из этой гипотезы:

1. Первоначальный индоевропейский этно-культурный массив возник в результате смешения южного, гиперборейского этно-культурного этнического массива с европейскими племенами.

2. В этом процессе индоевропейский язык одержал верх, однако мы можем с уверенностью утверждать, что гиперборейский субстрат, пласт присутствовал в первоначальном индоевропейском языке и в мифе. Следы этого субстрата можно обнаружить и в современных индоевропейских языках, и в мифологии, и в культуре, и в археологических памятниках. Нужно лишь уметь видеть, находить его приметы.

3. Существование незамеченного или игнорируемого гиперборейского субстрата показывает ошибочность теории и концепции индоевропейского языка, всего методологического комплекса.

4. В период формирования индоевропейцы многому научились от гиперборейцев, поэтому сказку о индоевропейцах – «древнем пранароде-учителе» стоит заменить парадигмой о гиперборейской культуре как «Первом, Старшем; Основном и даже Единственном Учителе» индоевропейцев.

Эта парадигма должна стать основополагающей для лингвистики, археологиии, истории и мифологии. В качестве яркого свидетельства культурного влияния гиперборейцев на индоевропейцев можно назвать широко распространившуюся в ямной культуре традицию насыпания курганов. О влиянии кура-аракской культуры (Гамма-гиперборейцев) на возникновение этой традиции мы уже говорили при анализе этнонима хуррит.

О индоевропейских праформах Вель и Нг

Гиперборейское происхождение образа змеи в индоевропейской мифологии можно подтвердить конкретными лингвистическими примерами. Таких примеров немало, мы подробно рассмотрим два основных. Первый – слово вель, которое принято считать «общеиндоевропейским корнем», второе – слово нг.

В мифологическом словаре приведена следующая информация относительно общих для индоевропейских традиций характеристик: «Ядро мифа составляет поединок громовержца с противником, для которого восстанавливается общеиндоевропейское исходное имя с корнем *el-, ср. древнерус. Велес, Волос, литов. Velnias, Vielona (см. Велняс), латыш. Velns, Vels (см. Велс), древнеинд. Vala (Вала), Vrtra (Вритра, ср. Varuna, Варуна) и др. Противник громовержца находится внизу — под горой, под деревом, у воды, в его владении скот как основное богатство и как символ потустороннего мира — пастбища: ср. общеиндоевропейское представление о загробном мире как о пастбище, где пасутся души умерших,’ηλύσιος λειμών, «елисейские поля», хетт. uellu, «луг», древнеисл. Valhll, «вальхалла», литов. vėlė, «душа умершего», vėlinės, латыш. veu laiks, «день поминовения умерших», тохар. A (ГАУХАРЧИК, ТОХАРСКИЕ ЯЗЫКИ А и В ЭТО ТАК) walu, «мёртвый», лувийск. ulant-, «мёртвый». Противник громовержца, как повелитель загробного мира, связан с властью и богатством; ср. тохар. A wäl, B walo, «царь», слав. *volstь, рус. «власть, владыка», словац. last, «собственность». Этот противник предстает в виде существа змеиной породы. Громовержец преследует его, убивает, рассекая на части и разбрасывая их в разные стороны, после чего освобождает скот и воды. Начинается плодоносящий дождь с громом и молнией»[17].

Приведя эти слова и понятия, делая из них выводы, мифолингвисты забыли самое главное – поискать приведенные слова в языках соседних народов, в том числе и тюрков. Мы постараемся восполнить этот недостаток.

Индоевропейские мифологические понятия	Слова тюркского языка
Ядро мифа составляет поединок громовержца с противником, для которого восстанавливается общеиндоевропейское исходное имя с корнем *el-, ср. древнерус. Велес, Волос, литов. Velnias, Vielona (см. Велняс), латыш. Velns, Vels (см. Велс), древнеинд. Vala (Вала), Vrtra (Вритра, ср. Varuna, Варуна) и др.	Слово *uel , называемое индоевропейским корнем, переводится как «мертвый», «смерть». Тюркское слово өл, өлік (уль, ульк) очень близко слову *uel и по форме, и по значению, т.к. *uel является прототюркским словом. Значение «смерть» в индоевропейских языках передается обычно корнем *mort, *mert (например, рус. смерть, мертвый, ср. каз. мүрде – труп, мертігу – получить увечье), поэтому думаем, что прототюркское происхождение *uel не вызовет споров.
Противник громовержца находится внизу — под горой, под деревом, у воды, в его владении скот как основное богатство и как символ потустороннего мира — пастбища: ср. общеиндоевропейское представление о загробном мире как о пастбище, где пасутся души умерших,’ηλύσιος λειμών, «елисейские поля», хетт. uellu, «луг».	Устойчивый мотив тюркской мифологии – путешествие к покровителю рода с просьбой о богатстве, скоте, при этом образ «Матери-покровительницы рода» и образ «Повелителя (повелительницы) мира мертвых» в типологическом плане тождественны. Поэтому выделение этого образа как «общеиндоевропейского» является ошибочным. Прямой параллелью хеттского слова uellu – «луг» является, например, казахское слово өлең (луг, трава, зелень, лужайка): «Өлеңді жерде өгіз семірер» – «Бык наберет вес на лугу». В основе казахских слов ылақ (козленок), жылқы (лошадь), чувашского вылах (скот) находится значение «богатство в форме скота», а корень слова – ыл, выл.
Древнеисл. Valhll, «вальхалла», литов. vėlė, «душа умершего», vėlinės, латыш. veu laiks, «день поминовения умерших», тохар. A walu, «мёртвый», лувийск. ulant-, «мёртвый».	Параллели: литовскому vėlė, «душа умершего» соответствует казахское өлі (мертвый), елес (призрак, душа умершего), латышскому veu laiks, «день поминовения умерших» – казахское Ұлыстың ұлы күні (букв. «Великий день Улыса, т.е. народа, страны», сейчас это выражение относят к празднику весеннего нового года –Наурызу. – Пер.), тохарскому A walu, «мёртвый» – өлі, өлу (умереть), лувийскому ulant-, «мёртвый» – өлген. Таким образом всем приведенным в энциклопедическом словаре индоевропейским примерам из различных живых и мертвых языков с легкостью можно обнаружить параллели даже в рамках отдельно взятого современного тюркского языка.
Противник громовержца, как повелитель загробного мира, связан с властью и богатством; ср. тохар. A wäl, B walo, «царь», слав. *volstь, рус. «власть, владыка», словац. last, «собственность».	Обратимся к казахскому языку: ұлық – властелин, ұлы, үлкен – великий, старший, ұлыс – волость, власть, үлес – доля, үлде – богатство (дорогой). Таким образом, приводимые здесь тохарские и славянские примеры были заимствованы из тюркских языков (в первых веках нашей эры).
Этот противник предстает в виде существа змеиной породы.	Слово жылан (змея) образовано на основе корня ыл: ыл-ан > й-ыл-ан > жылан, т.е. корень слова жылан и корень *uel имеют общее происхождение.
Громовержец преследует его, убивает, рассекая на части и разбрасывая их в разные стороны, после чего освобождает скот и воды. Начинается плодоносящий дождь с громом и молнией.	Здесь главный акцент делается на воде. Казахское ылғал имеет тоже значение, что и русское слово влага, образованное на основе тюркской праформы ыл (ылық).

Таким образом, мы тюркизировали все характеристики образа и имени Антигромовержца индоевропейского мифа через казахские (тюркские) примеры. Поэтому представляется, что высказанная ранее мысль о гиперборейском влиянии не может оспариваться.

Продолжим цитату: «Эти фрагменты мифа реконструируются с такой надёжностью, что соответствующие мотивы могут быть выражены в языковой форме не только применительно к отдельным традициям, но и на общеиндоевропейском уровне: *gwhenti ngwhim pert-, «поражает змея в отношении скалы» (на скале, под скалой, с помощью каменного орудия — скалы); *ognim (g’e)g’on-e dwō ak’men-, «порождает огонь с помощью двух камней» (эта формула описывает и мифологический мотив высечения огня — молнии с помощью каменного неба и скалы, и соответствующий обряд, при котором священный огонь добывался с помощью ударов двух камней друг о друга); *perperti gwhim Per(t-s), «поражает (ударяет/убивает) змея громовержец — бог скалы»[18]. Для авторов энциклопедии суть здесь состоит в «обыгрывании звуковых комплексов»: значения и звучания слов порождают новые мифологические мотивы. В наши задачи не входит анализ этих «игр», для нас важно присутствие в приводимых «реконструированных» мифологических текстах слова *ngwhi (*gwhі) со значением «змея». Наше внимание в этом слове привлекает праформа *ng (нг), т.к. нг – гиперборейское слово, название точки в центре круга.

Прототюрки изменили слово нг (енг, унг): енг > ен > ел, создав слово жылан (ылан, илан, елан). Они также использовали и само слово нг в качестве означающего змею: нг > й. Позднее в тюркском языке два фонетических варианта одного слова стали использоваться вместе: нг-ылан > й-ылан > йылан. Индоевропейцы, прочтя знак абак (окружность – м, точка – нг) наоборот, образовали слово нгм (нгим, *nghim > *ngwhi) со значением «змея» (разумеется, если цитированнная выше индоевропейская реконструкция соответствует реальности). Слово нимфа (нимта), означающее в греческой мифологии «водных дев», также имеет «змеиное» происхождение (нг-имта). Греки не придавали нимфам змеиный облик, однако сохранившееся слово свидетельствует именно о такой природе этого образа. Иначе говоря, в греческий язык это слово вошло из гиперборейского. Змееподобных нимф индоарийского мифа называют нага. В основе казахского слова нағашы, означающего родственников со стороны матери, также лежит слово нг > нага – «змея». В заключение хочется отметить: подобные «индоевропейские» слова, несмотря на широкое распространение, не могут быть объяснены вполне без привлечения прототюркского языка.

***

Исследователи лексических проблем индоевропейской мифологии реконструировали еще одно имя Антигромовержца: «Кроме противника громовержца с названием от корня *el-, к этому виду существ принадлежат такие, как *Budh: древнеинд. Ahi budhnyā (Ахи Будхнья), «змей глубин», где ahi, как и древнеиран. Ai dahaka (Ажи-Дахака), «Змей Огненный», закономерно продолжает индоевропейское *gwhi, «змей», встречающееся и в приведённых фрагментах основного мифа; древнегреч. Πύθων, «Пифон», серб. Бадњак, Бадняк»[19]. В данном случае «реконструированная» праформа *Budh является ошибочной, ложной, истинная праформа – прототюркское слово *dah, *das, *dan со значением «порождающий жизнь», «изначальное живое существо, дарующее жизнь». Попытаемся заново – через прототюркский язык – прочитать приведенные мифологические имена.

Ахи-Будхнья – «Праматерь-змея (ахи), дарующая этому (миру) жизнь (бу-даһан)».

Ажи-Дахака – «Бабушка-змея (ажи) – изначальное живое существо (дахак)».

Эхидна – «Мать-змея – изначальное живое существо (дна > дана)».

Нидхегг – «Змея (ни > нги) – изначальное живое существо (дхегг > даһаг)».

Бадняк – «Дающий эту первоначальную жизнь (ба-*данак)».

Как видите, все эти имена могут быть объяснены через тюркский язык. Здесь слова ахи (инд.), ажи (иран.), эхи (греч.) являются вариантами прототюркского слова со значением «мать (предок)-змея», тюрки и монголы сохранили это слово до сих пор в формах ажа, әже, эхе (бабушка), әке (отец), аға (старший брат, родственник).

Змея и точка

В мифологическом словаре в обобщающей статье о индоевропейской мифологии говорится о «реконструированном» мифолингвистами корне *ngwhi со значением «змея»: якобы «некогда существовало индоевропейское слово» *ngwhi, означавшее змею. Этимологическое исследование этого вопроса не может считаться завершенным, т.к. для нас очевидно, что в основе рассматриваемого корня находится праформа нг.

Символ шумерского Энки – Змей. Можно предположить, что имя Энки (нг) и гипотетическое слово *ngwhi со значением «змея» связаны напрямую, и при этом нет никаких оснований считать это слово индоевропейским.

Нг в знаке абак – это название точки, поэтому оно не может быть первоначальным названием змеи (согласно простой логике, змее должна соответствовать окружность вокруг точки), однако во времена, когда знак абак стал забываться, слова, означающие его отдельные элементы (точку и окружность), стали функционировать вместе и по отдельности в качестве словобразующей базы. В этот период значение «змея» было перенесено с названия окружности на название точки, в результате слово нг обрело значение «змея». Энки – это точка в центре круга, а ставшая его символом змея – круг, окружающий точку-Энки.

Слово нг, дополненное гласными звуками, меняется фонетически в двух направлениях. Во-первых, нг >енг > ен > ел, отсюда развилась праформа *ыл, в современных тюркских языках образовавшая слово жылан (йылан, елан, ылан). Во-вторых, нг > й. Праформа *й в спаренном корне й-ыл слова жылан – это тоже нг, т.е. современное слово жылан образовалось в результате соединения корней й (нг > й) и ыл (ынг >ыл) с одним и тем же значением. Слово нг, сохранившее первоначальное значение, присутствует в казахском нағашы (нг-әже – «змея-змея», нага-ажи – «змея-бабушка»), в понятии нага индийской мифологии, означающем дев змеиной природы. В этот же ряд, как мы уже говорили, можно включить и греческих нимф – «богинь, духов рек и родников».

Из праформы нг – «змея» образовалось и прототюркское слово ажи – «змея», «мать-змея»: анга > айа > аджа, аға, ақа, әже. Отголосками этой праформы и ее фонетических вариантов являются имена Эхидна (эхи) в греческом мифе, Нидхегг (ни > нги) в скандинавском мифе, Ажи-Дахака (ажи) в «авестийском» мифе, Ахи-Будхнья (ахи) в индийском мифе, а также использованное средневековым персидским автором Гардизи в связи с генеалогией тюркского племени кимак слово неханг (водное животное, дракон, крокодил), слово нек в словаре Махмуда Кашгари[20]. Поэтому с уверенностью можно сказать, что и в основе сомнительного «реконструированного индоевропейского» корня *ngwhi лежит прототюркская (гиперборейская) праформа нг.

Слово арий и арийцы

Новая история, история двух последних веков этого слова обращает на себя внимание своей запутанностью. Слово арий стало известно европейцам к концу ХҮІІІ века и в конце ХІХ века стало широко употребительным, в ХХ веке его присвоили германские нацисты, превратив за каких-то 12 лет нейтральное по сути слово в символ абсолютного зла в человеческой истории. Вследствие этого после Второй мировой войны лингвистическая наука не смогла по-прежнему использовать слово арийская для обозначения определенной языковой группы, заменив его термином индоиранская группа. Несмотря на столь бурную историю, многие аспекты семантики слова и этнического названия арий остаются нераскрытыми.

Во-первых, без ответа остается вопрос: является ли название арий общим названием индоиранцев эпохи единства индоиранского языка (конец 3 тыс. до н.э.), или же это возникшее позднее – во 2 тыс. до н.э. – название не индоиранцев в целом, а одной из локальных групп этой общности. В современной истории и лингвистике название арий по большей части не конкретизируется, используется как обобщенное, при этом непроясненным остается вопрос – использовался ли этот термин всеми индоиранскими племенами как самоназвание.

По нашим предположениям, этноним арий возник достаточно поздно, во второй половине 2 тыс. до н.э. При этом скорее всего он был известен всем индоарийским племенам, однако вряд ли был распространен среди всех иранских племен, вероятнее всего, речь должна идти о восточной, среднеазиатской группе иранских племен.

Во-вторых, не объяснена этимология слова арий. Значение слова арий, арья – «свободные». Однако это не первоначальное, а лишь производное значение, сформировавшееся в определенном историческом контексте. Прояснить происхождение слова можно лишь с помощью тюркского языка.

Прототюркское слово ар должно быть имело значение «человек», «мужчина», т.к. в современном казахском языке присутствуют слова ер (герой, мужчина), еркек (мужчина), ерен (герой, воин), при этом древнейшее происхождение слова очевидно, подтверждается его упоминанием не только в словаре Махмуда Кашгари ХІ века, но и в орхоно-енисейских памятниках небесных тюрков ҮІІІ века.

Реконструированное прототюркское слово ар означает некую творческую природу. Формирование подобного значения стало возможным в ситуации, когда слово ар являлось названием точки в знаке абак. Положительная смысловая окраска слова отражается и в лексическом фонде современного казахского языка.

Ар – некое высшее качество, присущее лишь человеку, общий символ наилучших свойств и характеристик. Например, арлы (букв. «с Ар-ом», «имеющий Ар», «владеющий Ар-ом», «потомок Ар») – «благородный, честный, с совестью, с достоинством», арсыз (букв. «без Ар-а», «не имеющий Ар-а», «потерявший Ар») – «подлый, бессовестный, бесчестный». Иными словами, Ар – некая субстанция человечности, обладать которой означает «быть человеком», а не обладать или утратить – «перестать быть человеком». В современном словаре Ар – «совесть, честь», т.е. Ар – это присущее человеку чувство ответственности перед обществом, в котором он живет, перед окружающими людьми, Ар – моральные, нравственные качества человека, заслуживающие уважения, почитания, похвалы, и принципы жизни в соответствии с этими качествами.

Семантическое поле этой праформы можно показать и через другие слова современного казахского языка. Артық (*art—iq) – больше, выше (свыше), сверх, самый-самый, лучше. Артықшылық – превосходство. Арыл (арылу, арылту) – избавление, очищение (от вины, от плохих качеств), возрождение. Ардақ – уважение, почет. Арыс – избранный, благородный человек, достойный, уважаемый. Ерік (арық – *ar-iq) – свобода, воля, право. Ерке (ерек – *ar-iq > *er-eq) – баловень, баловник, избалованный, ласковый, капризный, любимчик. Первоначально это слово также было связано со значением «избранный, имеющий право, вольный». Ерек (ерекше, айрықша) – особенный, выделяющийся, отличающийся (от других). Если сравнить семантическое поле, общий смысл всех этих слов с реконструируемым значением арья – «свободный», то сходство можно назвать абсолютным на уровне формы и значения.

Отсюда возникает вопрос: случайностью или закономерностью следует назвать тот факт, что современный казахский язык объясняет название чуждого этноса, существовавшего по меньшей мере 3,5 тысячи лет назад? С точки зрения ортодоксальной лингвистики и истории никакой связи между древними ариями и современными тюркскими языками просто быть не может, и этот факт – простая случайность. Но мы приводим не одно совпадение (один факт можно объяснить случайностью), а несколько совпадающих слов, что выглядит уже не как случайность, а закономерность. Возможно, 3,5-4 тыс. лет назад в прототюркском языке и не было именно этих, казахских слов – ардақ, артық, артықшылық, арлы, арсыз, арыс, армысың, арыл, ерке, ерік, ерек и др. (а может быть они существовали), однако у нас не вызывает сомнений cуществование в этом древнем языке праформ *ar, *arik, *art, на основе которых могло образоваться и слово арья.

Значение слов арий, арья можно объяснить следующим образом. Первоначальный вариант – *ar-*nga, слово *nga в прототюркском языке трансформируется в *ya, таким образом получается *ar—ya. Йа (*ya) означает «владеющий, имеющий», ср. казахское слово ие с тем же значением. В таком случае *ar—ya можно перевести как «владеющие, имеющие Ар», т.е. арлы. Если Ар – это некое мифологическое состояние, свойство («достоинство»), то арья переводится как «обладающие этим свойством», «избранные, превосходящие других по рождению люди».

Возможность легко, логично и всесторонне объяснить слово арий, арья через тюркский (прототюркский) язык позволяет по-новому взглянуть на историко-лингвистические проблемы, связанные с этим словом и историей индоиранцев, превративших это слово в самоназвание.

История слова арий может быть показана следующим образом.

На первом этапе в первой половине 2 тыс. до н.э. и в предшествующее время слово арья в качестве прототюркского понятия являлось социальным термином этнического массива, говорившего на прототюркском языке и обитавшего на территории Казахстана (или Средней Азии). Арьями называли представителей высшего сословия, которое начало формироваться в этот период. Это сословие связывало себя с мифологическими предками в потустороннем мире (арғы – «потусторонний», аруқ[ii]).

На втором этапе ближе к середине 2 тыс. до н.э. первая волна индоиранцев, достигшая Южного Казахстана, а затем Средней Азии, покорила часть местных прототюркских племен или смешалась с ними. Победители (первая волна индоиранцев), чтобы подчеркнуть свое социальное-политическое превосходство в новом, состоящем из двух чуждых друг другу этносов обществе, использовали местную прототюркскую мифо-социальную терминологию. Прежнее прототюркское слово арья, сохраняя исходный смысл, стало использоваться для обозначения вождей, а позднее и всех членов победивших племен, чтобы выделить их из общей массы, включающей побежденных, рабов. В новой ситуации прежний социальный термин стал обретать этнический оттенок. Так, постепенно название арья превратилось в этноним.

Индоарийские племена, первыми превратившие этот термин в этноним, не задержались надолго в становившейся засушливой Средней Азии, через Афганистан они достигли Индостана, унеся с собой вновь обретенный этноним. Это – промежуток между ХҮ-ХІІ веками до н.э. Однако часть ариев осталась в Средней Азии и Северном Афганистане и была ассимилирована некоторыми из восточных иранских племен второй волны, которая достигла Средней Азии в ХІҮ-ХІ вв. до н.э. Ассимилируясь, эти арии передали взятое у прототюрков название новым индоиранцам. Таким образом, сформировавшееся в ХІ-Х вв. до н.э. «арийское общество» оказалось в языковом плане не индоарийским, а иранским.

Название арья в 1 тыс. до н.э. утратило характер реального этнонима, т.к. и ушедшие в Индию арии, и сформировавшиеся в Средней Азии и Афганистане «новые арии» начали делиться, участвовать в новых этнических процессах, в результате чего на исторической сцене заблистали новые этнополитические названия, а древние стали угасать, утрачивать актуальность. Слово и этноним арья в Индии сохранился лишь в «Ведах», а у обитателей Афганистана и Средней Азии – в легендах и эпосах.

На третьем этапе к концу ҮІ в. до н.э. молодой народ – персы – стали доминировать в политике на Среднем Востоке. Овладев Средней Азией и Бактрией (Афганистан), они познакомились с «эпосами об арьях». Персы и мидийцы – это западные иранцы, которые к концу 2 тыс. до н.э. из региона Урала и Волги через Кавказ мигрировали на территорию современного Ирана. Поэтому можно предположить, что термин арья им не был знаком. Они и далее могли бы не знать это слово, но, вероятно, принятие персидской династией ахеменидов зороастризма – нового религиозного течения, сформировавшегося на территории Средней Азии и Афганистана, – оказало свое влияние. Зороастризм возник в ареале и этнической среде, сохранившей мифоэпическую традицию древних арьев. Так арийская мифоэпика и этноним арья вошли вместе с новой религией в персидский фольклор и язык. Со временем персы стали считать себя арьями, потомками арьев. Однако и в эпоху ахеменидов, и при аршакидах, а затем и при сасанидах это название оставалось народно-эпическим. Написанная на основе этой арийской мифоэпики в Х веке поэма Фирдоуси «Шахнаме» позволила этому названию сохраниться в мусульманском персоязычном обществе.

На четвертом этапе заканчивается существование слова арья в качестве народного, фольклорно-литературного термина. Появление «арийцев» в 30-х годах ХХ века в фашистской Германии пробудило интерес к фашизму, «арийству» в высшем сословии Персии. Немецкие «арийцы» сумели использовать в своих интересах персидских интеллектуалов и офицеров. В соответствии с новой «арийской» модой в 1935 году приказом персидского шаха название страны Персия было изменено на Иран (Ирон, Арийан).

Итак, следует помнить:

Во-первых, история названия арья, арий вплоть до ҮІ в. до н.э. никакого отношения к современным персам-иранцам не имела.

Во-вторых, название арий никакого отношения к немцам, европейцам вообще не имеет, т.е. современные неонацисты в Америке и Европе не имеют ни исторических, ни этнических, ни языковых оснований использовать термин арий. Использование этого слова в качестве самоназвания – ошибка, допущенная в свое время немецкими нацистами, последствие научного невежества, плод творений таких «невольных фашистов» как Рерих и Блаватская. С точки зрения этноисторической преемственности «потомками ариев» можно было бы называть носителей индоарийских языков в Индии, а также пакистанцев, афганцев, таджиков.

В-третьих, это название имеет прямое отношение к тюркам. Это слово, в тюркской среде не ставшее этнонимом, по своему происхождению является прототюркским. Отголоски термина арья в его первоначальном, социальном значении сохранились в современных казахских понятиях арыс (благородный), ер (мужчина, воин), ерен (воин), еркін (свободный, вольный), ерек (особый, отличающийся), арлы (совестливый, честный), ерікті (вольный, имеющий право) и др.