Кет-Буга – малоизвестная широкой публике, трагическая личность нашей истории. Он – современник Чингис-хана. Устная степная историография знает его как полководца и великого кобызиста, кюи которого до последнего времени исполнялись традиционными музыкантами. Ему принадлежат, в частности, кюй «Ақсақ құлан», рассказывающий о смерти старшего сына Чингис-хана Джучи, кюй «Сынған бұғы», посвященный смерти сына самого Кет-Буги в походе на Китай, а также малоизвестный кюй «Қаралы белдік мойынымда, сауға, Шынғыс, сауға» («Черный пояс у меня на шее, пощады, Чингис, пощады») или «Жансауга», с которым найманы после долгой кровопролитной войны пришли просить Чингис-хана о пощаде.
Рассказывая о истории кюя «Аксак кулан», следует отметить, что и сам кюй, и его легенда имеют разные варианты. Действующими лицами легенды на Мангыстау являются Джанибек-хан и его сын Джучи, в Арке – Хромой Тимур, в кыргызской версии – мифологический Лунный хан и так далее. В некоторых вариантах легенда реалистична, в других – насыщенна сказочными и мифологическими деталями. Но при этом имя музыканта – одно: Кет-Буга или Кер-Бука. Наиболее архаичный вариант кюя сохранился в Мангыстау. Этот вариант состоит из нескольких частей – довольно коротких, звукоподражательных, простых, иногда даже примитивных кюев. Это тот случай, когда музыка еще не вполне выделилась из мифа.
Мангыстауская легенда такова: один из ханских разведчиков рассказал, что в местности Саруалы находится страна куланов. Куланы ревностно охраняют свои земли, пиная, кусая и топча проезжающих. Услышав о таком чуде, ханский сын Джучи с сорока спутниками отправился в Саруалы. В красном чапане с луком в руках он бросился прямо на куланов, но его свита оробела при виде тысячных диких табунов. Вперед навстречу Джучи вышел старый хромой кулан. Громко фыркнув, он ударил копытом о землю, и в тот же миг все окутал черный зловонный туман. Из тумана раздался голос: «Бегите, обходя сорок джигитов, а того, что в красном чапане, затопчите!» Степь содрогнулась от топота тысяч копыт, джигиты стояли в тумане, не зная, что предпринять. Наконец туман рассеялся, куланы и Джучи исчезли, остался только выбитый в земле извивающийся след куланьего табуна. Джигиты, идя по следу, на третий день нашли лишь мизинец растоптанного ханского сына.
Вернувшиеся в ставку джигиты не знали, как рассказать хану о смерти его любимого сына, ведь черного вестника ждала страшная казнь. Но по обычаю, о смерти близкого следует известить до семидневных поминок. И тогда Кер-Бука взял на себя эту обязанность. Следующая часть кюя «Аксак кулан – Жошы хан» называется «Естірту» – «Извещение о смерти». Первая часть кюя в исполнении Мурата Оскенбаева изображает несущихся по степи куланов, затем в средней части звучат слова «Балаң өлді – Жошы хан» – «Умер твой сын – хан Джучи».
Хан вскочил: «Что ты сказал, мой сын Джучи умер?!» Музыкант сдержанно ответил. «Я ничего не говорил, Вы сами первым произнесли эти страшные слова». Обезоруженный, хан не смог казнить Кер-Буку, но желая все-таки наказать его, он приказал нукерам бросить музыканта в Драконью пещеру. Привлеченный запахом, дракон, извиваясь, подполз к человеку. Но домбрист, которому нечего было терять, опять заиграл.
Следующая часть кюя «Хромой кулан – хан Джучи» Кер-Буки называется «Айдаһармен арбасу». «Магическая борьба с драконом» – так можно перевести это название. «Арбау» – это «очаровывать, заколдовывать, гипнотизировать», «арбасу» означает «меряться магическим могуществом, пытаться околдовать друг друга», иначе говоря, это «дуэль магов».
По легенде, очарованный музыкой дракон не просто отпустил Кер-Буку, но и подарил ему слиток золота величиной с конскую голову.
Лев Гумилев рассказывает о «желтом крестовом походе» 20-тысячного монгольского отряда Кет-Буги, посланного из Ирана Хулагу, и поражении монголов от мамлюков Кутуза и Бейбарса из-за предательства крестоносцев, в частности, тамплиеров в 1260 году, героической смерти Кет-Буги. Историк называет это поражение поворотным пунктом истории. После этого мамлюки выбили окончательно крестоносцев с Ближнего Востока, вернувшихся на родину тамплиеров вскоре ждал разгром некогда могущественного ордена.
Есть гипотеза, что Кет-Буга – не собственное имя, а название государственной должности в Найманском ханстве, т.к. два этих эпизода истории разделяет полвека. Однако известно, что казахские батыры, например Богенбай, участвовали в военных походах с подросткового возраста и лет до 90, т.е. вполне вероятно, что Кет-Буга возглавил поход в возрасте 70-75.
В свое время Л. Гумилев был поражен, узнав от Таласбека Асемкулова, что один из любимых им героев прошлого – Кет-Буга-нойон был не только полководцем, но и великим жырау и кюйши. Он задумался и потом сказал приблизительно так: «Да, конечно. Ведь Кет-Буга был степняком, а значит, был и воином, и поэтом. В те времена жизнь и искусство, эпос и мужество на поле боя были неразделимы». В этих словах исследователя выразилась вся его благородная любовь к истории и культуре кочевников Великой Степи. Но оценить информацию до конца он не мог. Кобызист, кюйши Кет-Буга, несмотря на свое христианство, внимал кюю – шепоту Тенгри. Быть великим жырау и кюйши значило быть посвященным хранителем эзотерической традиции кочевой цивилизации, осознавать ее сакральную миссию евразийского масштаба.
Таласбек Әсемқұловтың орындауында Кет-Бұғаның күйі «Қара белдік мойынымда, сауға, Шыңғыс, сауға» — Кет-Буги «Жансауга» в исполнении Таласбека Асемкулова