Сегодня в передаче «Тылсым перне» мы расскажем о певце, великий талант, неуемная жажда славы и необузданный темперамент которого в середине 19 века открыли новую эпоху казахской песни. Все историю нашего песенного искусства можно разделить на два периода: до Биржан и после него. Биржан и сам прекрасно осознавал революцию, совершенную им в казахском вокальном искусстве, и выразил это в песне «Жонып алды» – «Выточенная».
Аты еді бұл әнімнің Жонып алды
Алғандай сұлу жонып өрім талды…
«Эта моя песня называется «Выточенная», я как бы выточил ее из молодого красивого тальника». Биржан, таким образом, сравнивает прежнюю казахскую песню со старым мощным деревом, которое уже не изменится, а свое искусство – с гибким, быстро растущим тальником, которому можно придать любую форму. Текст песни описывает ее мелодию: частые перепады высотности, кульминации, неожиданные повороты, а также реакцию публики, полюбившей песню с первого раза. «Кто не полюбит красивую песню, взмывающую в поднебесье, выразительную и стильную, затрагивающую сокровенные струны, дарящую энергию телу, пищу – уму, размягчающую и убаюкивающую душу», – поется в песне «Жонып алды». Песня Биржана любуется сама собой. Послушайте в исполнении Мәдениета Ешекеева.
До 19 века для казахской песни характерна ровная мелодия, без больших верхов, обычно без кульминации, без особого драматизма. Это мажорные печальные благородные красивые песни. Но это благородство становится как бы оковами песни, потому что благородство предполагает спокойствие, сдержанность. Выплеск эмоций, крик здесь немыслим. Такая песня была неспособна к развитию, отсутствие высоких верхов было обусловлено самой ее природой.
Биржан-сал создает принципиально новый тип аркинской песни, в которой находят выражение его потрясающая экспрессивность, его высокое Эго, жажда познания мира, жажда славы. Подобно тому, как итальянская опера возникает прежде всего как состязание высоких голосов, из эгоцентризма певцов, так и новая казахская песня появляется благодаря особенностям творческой натуры Биржана. Его младший современник Ахан-серэ например лиричнее, красивее, кульминация песен Ахана мастерски сделана в пределах традиции, но именно Биржан формирует новый тип песни – музыкальную драму со сложной, разработанной мелодией, высокой кульминацией. Эта новая песня носит ярко выраженный личный характер, текст часто отражает повод, по которому она была создана, содержит имена автора и того, кому песня посвящена. Эта песня возникает в колониальный период, когда на первый план в искусстве выходит индивидуализм, эго – в хорошем смысле, талант композитора.
Поразительно, но такой сильный голос и композиторский гений сочетались у Биржана с незаурядным даром акына. Удивляют поэтические образы, которые он создает. Например, песня Биржана «Сырғақты» (Исполняет Кәрменов-Жәнібек).
«Сырғалы, сырғақты» – «украшенная серьгами». Но речь идет не о девушке, а о песне – красивой, мелодичной, стилизованной, разукрашенной. В текстах старинных казахских песен почти каждое слово, строка теперь требуют этнокультурного комментария. Например,
Ақ тұйғын құс қолымда ырғақтымда,
Басып-басып алайын «Сырғақтыма».
Эти две первые строки песни «Сырғақты» Биржана содержат образ всадника, отправляющегося на охоту с ловчей птицей-ястребом на руке. Ловчая птица довольна тяжела, и невозможно часами держать на отлете руку в тяжелой, укрепленной деревом кожаной краге с сидящей на ней птице. Поэтому использовалась особая деревянная подставка в форме рогатины, называемая «балдақ». Кстати, тюркское многозначное слово «балдақ» вошло в русскую терминологию соколиной охоты именно в этом значении. Балдак вставлялся в специальное отверстие на передней луке седла, и беркутчи держал руку с сидящей птицей на ритмично покачивающейся в такт движению лошади подставке. По-казахски ритм – «ырғақ», поэтому балдақ также называли «ырғақты».
Биржан создал удивительный образ: красивая песня – это ловчая птица, ритм – это основа, опора, на которой песня держится. Подобно тому как ловчая птица сидит на руке охотника, лежащей на ыргакты, и затем, когда человек отправляет ее в полет, расправляет крылья и взмывает вверх, так и песня, по воле певца, взлетает вверх, оттолкнувшись от ритма. По сути это теоретическое рассуждение о природе песни, облеченное в поэтическую форму.
Одна из легенд о снисхождении музыкального дара на Биржан-сала рассказывает, что до средних лет он не держал в руках домбры, что удивительно для казахского общества того времени. Однажды ночью его родичи проснулись в ужасе от жутких криков Биржана. Напуганные, они бросились из аула прочь и отправили гонца за муллой-экзорцистом. Возвращаясь в аул вместе с прибывшим муллой, они за 10 верст услышали никому не известную прекрасную песню.
Конечно, это легенда вряд ли отражает истинные обстоятельства жизни музыканта, ведь есть песня-самопредставление Биржана, где певец упоминает свой возраст – 20 лет. Скорее эта легенда восходит к мифологическому архетипу, распространенному у тюрков. Например, на Мангыстау так рассказывают о жырау 19 века Нурыме: «Во сне к нему приблизился старец в белой одежде и с белым посохом в руках. Старец сказал: «Сын мой, ты измучился от жажды» и дал выпить что-то. Напиток был белый как молоко, сладкий как мед и очень холодный. Мальчик от испуга проснулся. Внутри все горело. С криком он запел. По мере того, как он пел, ему становилось все лучше. С тех пор Нурым стал поэтом-импровизатором». Встречаются подобные легенды и у других народов. В раннесредневековой книге «Церковная история англов» Беды Достопочтенного содержится подобная легенда о прославленном англо-саксонском поэте Кэдмоне.
Итак, легенда о Биржане восходит к мифу, но совсем не случайно, что миф этот в Сары-Арке реактуализировался в связи с Биржан-салом. В творчестве Биржан-сала «поет руда», необработанная, природная. В нем выражен необузданный, дикий темперамент самого певца. Каждая песня – это поединок, сражение, требующее от исполнителя не только незаурядных технических данных, но и сильного темперамента, мощи.
В отличие от буколических фольклорных песен с небольшой местной кульминацией, у Биржан-сала кульминация – это апофеоз жизни как горения. Иногда песня начинается именно с кульминации и потом резко уходит вниз. Уникальность творчества Биржан-сала легче оценить в сравнении с творчеством его младшего современника Ахана-сери. Творчество Ахана имеет рафинированный, утонченный характер. Ему свойственен эстетизм, отрефлексированность каждого нюанса, в его песнях выражена красота печали как катарсис. Расцвет песенного искусства в 19 веке связан с сублимацией воинского духа казахов в колониальных условиях. Биржан-сал и Ахан-серэ – это две грани аркинской песенной традиции. Творчество Ахана-серэ выражает успокоившийся, смирившийся, осознавший тщету борьбы воинский дух, а в творчестве Биржана война продолжается, она в самом разгаре.
Такая жизнь, озаренная явлением нуминозного, просто не могла завершиться заурядно.
«Теміртас» Біржан-сал Байғабы Жылқыбаев
«Ғашығым» Біржан-сал Перизат Тұрарова