Родословные «шежіре» как форма коллективной памяти.

22.07.2023 Зира Наурзбаева Без рубрики 0

Знание своей родословной – это то, что Пьер Бурдье[5] назвал бы культурным капиталом. Оно имеет ценность само по себе, и в то же время позволяет реализовать базовый социальный капитал – те социальные связи, которыми человек наделен в родовом обществе. Это родственные связи не только по линии отца (патрилинейные), но и по линии матери (матрилинейные), жены, отношения свойства, дружеские связи предков.

ЗИРА НАУРЗБАЕВА

Глава «Родословные «шежіре» как форма коллективной памяти» написана для учебного пособия «Процессы коммеморации в современной культуре Казахстана» в рамках проекта ГФ МОН РК № AP05132813 «Места памяти» в современной культуре Казахстана: процессы коммеморации в публичных пространствах».

Ключевые слова: шежіре, родословия, генеалогия, шежіреші, род, племя, традиционное общество, казахи.

Родословные «шежіре» в традиционном обществе и в наше время

Image result for қазақ шежіресі

Родословие или генеалогия – это систематическое собрание сведений о происхождении, преемственных поколениях, степени родства тех или иных людей, семей, родов.

Считается, что казахское слово «шежіре» − «родословие» этимологически восходит к арабскому «шаджарат» − «дерево, ветвь», т.к. родословие обычно представляется в виде дерева, где корни – предки-основатели рода, ствол и ветви – предыдущие поколения, листья – современные потомки. Но российский исследователь Н.А.Аристов считал, что слово «шежіре» имеет тюрко-монгольские корни и означает «память, иметь в памяти, запомнить, знать наизусть»[1].

Основополагающее значение родословных для казахов связано с устройством традиционного казахского общества. Род был основной единицей социально-политической, экономической и культурной жизни. Место в родословной идентифицировало человека, его принадлежность к определенному родовому коллективу, положение в цепочке преемственности поколений (диахрония) и в социуме (синхрония).

Ч.Ч.Валиханов писал о шежире: «…нет ни одного достопамятного события, ни одного замечательного человека со времени самобытной жизни этого народа, воспоминания о котором не осталось бы в народной памяти»[2].  Казахское шежире в полном виде включает не только перечень поколений предков, но и  знание особенностей характера, их жизнеописания, участие их в жизни народа.  Таким образом, в родословные была вплетена коллективная память об основных событиях истории, поэтому шежире часто называют устной степной историографией[3]. Восходит это к средневековой практике, когда история тюрков Центральной Азии, в основном, получала оформление в виде родословных, чаще всего генеалогий правящих династий. Примером тому является анонимный труд XV века «Родословие тюрков»[4] и другие.

Шежире можно рассматривать как одну из базовых практик народной памяти. Она подверглась трансформации в советский период, а сейчас находится в процессе реконцептуализации.

Критерии, которые будут использованы  для типологизации практик памяти –глубина и широта культурной памяти, язык самоописания или культурный капитал. Предложенный подход позволит проанализировать то, как сохраняется, трансформируется, адаптируется практика составления шежире в современной казахской культуре. В данном разделе будут рассмотрены следующие вопросы: насколько, кем и для чего востребованы шежире в современном обществе; как осуществляется эта практика памяти в современном Казахстане.

Знание своей родословной – это то, что Пьер Бурдье[5] назвал бы культурным капиталом. Оно имеет ценность само по себе, и в то же время позволяет реализовать базовый социальный капитал – те социальные связи, которыми человек наделен в родовом обществе. Это родственные связи не только по линии отца (патрилинейные), но и по линии матери (матрилинейные), жены, отношения свойства, дружеские связи предков. Казахские пословицы на этот счет гласят: «Жігіттің үш жұрты бар: өз жұрты, нағашы жұрты, қайың жұрты» − «У джигита есть три рода: род отца, род матери, род жены», «Күйеу – жүз жылдық, құда – мың жылдық» − «Зять на сто лет, сват – на тысячу», «Әкең өлсе де, әкеңнің көзін көрген өлмесін» − «Даже если умрет твой отец, да не умрут знавшие его», «Жақсы әкенің аты жаман балаға қырық жыл азық» − «Имя хорошего отца кормит плохого сына сорок лет», «Ата даңқымен – қыз өтеді, мата даңқымен – бөз өтеді» − «Девушка выходит замуж благодаря славе предков, бязь продается благодаря славе ткани».

Знание «жеті ата» − цепочки семи предков и шире родословной – одна из основных компетенций, которой ребенок в кочевом обществе овладевает в раннем детстве. Встретившись в степи или в доме, два незнакомых казаха здоровались, а потом по предложению старшего – «жөн сұрасу» − выяснили происхождение друг друга. «Жөн» − это многозначное слово: традиция, обычай, совет, наставление, верный, правильный, направление движения и пр. Обычай «жөн сұрасу» позволял не только идентифицировать друг друга, но и установить отношения родства или свойства, пусть самые отдаленные, между двумя незнакомыми людьми, что обязывало их к взаимоуважению и взаимной поддержке. Родовое происхождение – главный элемент самопрезентации человека в традиционном обществе.

Родословные включали не только семь или десять поколений предков (жеті ата), их жизнеописания, но уходили корнями в глубокую, часто легендарную древность. В этих вариантах происхождение казахских родов иногда возводится к Адаму и Еве («Адам ата», «Хауа ана» − Отец Адам, Мать Ева, говорят казахи) или же к сахаба − спутникам пророка Мухаммеда. Поэтому шежире можно рассматривать не только как социальный и культурный капитал в традиционном казахском обществе, но и как особую функцию генерализации родовой информации в исторические и религиозные нарративы.

Шежире хранились и передавались, в основном, изустно. Базовой компетенцией обладал каждый член традиционного общества, однако существовали своего рода специалисты – «шежіреші», глубоко знавшие не только родословную своего рода, но и казахов в целом, родственные связи рода с другими, жизнеописания представителей рода, историю народа, устную литературу, этикетные нормы ит.д.. Фрагменты родословных часто присутствуют в эпических произведениях.

В устных историях бытуют легенды о том, что существовали написанные варианты родословных, которые были уничтожены в период казахско-джунгарских войн, что у джунгар были специальные отряды, искавшие и уничтожавшие хранителей родословных «шежіреші» и их книги. Также есть утверждения о том, что книги шежире в древности были записаны на войлоке «киіз кітап» (у казахов войлок вообще является маркером глубокой древности).

Своего рода высеченными на камнях родословными были надгробные камни – «құлпытас», «қойтас», на которых выбивали имя человека, его отца, его родовую принадлежность, тем более, что и сами некрополи часто носили родовой характер. Заключая военно-политический союз, рода и племена выбивали свои тамги на скалах вместе[6].

Казахские родословные и их исследования в царской России. .

Распад родового коллектива у казахов начался в XIX веке. Земельный фонд постоянно урезается царскими властями, так что становится невозможным выделять, как это было принято, новые роды с полагающейся землей. Еще в XVII веке в Казахском ханстве было введено административно-территориальное деление на жузы. В царское время деление на губернии, уезды, области и волости совершается поверх родовых границ. Развивающийся капитализм размывает родовую солидарность.

Происхождение, родословная постепенно перестают быть социальным капиталом, но продолжают существовать как культурный капитал. Например, прославленный певец Мади Бапиулы – прямой потомок знаменитого Казыбек-бия из рода Каракесек племени Аргын – всю жизнь конфликтовал с родным дядей, по сути, лишившим его наследства, преследовался по доносам дяди российскими властями, не раз побывал в заключении. Его песни – это всегда самопредставление, в которых он рассказывает о своем благородном происхождении, перечисляет своих предков, их заслуги, а в следующих куплетах жалуется на козни родни[7].

В зависимости от ситуации самопрезентация родового происхождения становится делом личного выбора. Великий Биржан Кожагулулы из племени Керей, уроженец Северного Казахстана, всегда подчеркивавший в песнях свое происхождение из знатной семьи, в айтысе с семиреченской поэтессой из племени Найман Сарой называет себя Аргыном[8]. Скорее всего это было связано с его желанием позиционирования себя в поэтическом противоборстве как представителя более влиятельного и многочисленного племени. Раньше это было невозможно, т.к. ақын вступал в айтыс, прежде всего, как представитель своего рода, выступал от имени рода. И Сара, и публика, прекрасно знающие происхождение Биржана, принимают эту условность, и Сара диспутирует с Биржаном именно как с представителем племени Аргын, критикуя распад родовых отношений, отсутствие взаимоподдержки у аргынов и т.д.

В ХІХ веке начинается и изучение казахами своих родословных, что всегда предполагает отстранение, объективирование их. С «Киргизского родословия»[9] Чокана Валиханова начинается новый этап в письменной фиксации и исследовании казахских родословных. Выдающийся фольклорист и мистик Машхур Жусуп Копеев обобщает сведения о генеалогии, обитавших в Сары-Арке родов в книге «Қазақ шежіресі»[10]. Алихан Букейхан, будучи еще совсем молодым, публикует «Родовые схемы киргиз Каркаралинского уезда. Курбангали Халид, родившийся в Аягозе в семье татарского купца, в 1909 году завершает «Таварих-и хамса-и шарки» − «Историю пяти восточных народов»[11], Шакарим Кудайбердыулы публикует в 1911 году «Түрік, қырғыз, қазақ һәм хандар шежіресі» − «Родословная тюрков, киргиз, казахов и ханских династий»[12]. Уже в советское время, в 1925 году публикуется работа Мухамеджана Тынышпаева «История казахского народа»[13].

Эти труды разнятся по значимости, методологии, взглядам авторов. Например, М.Ж. Копеев, несмотря на то, что лично записывал сведения у знатоков, довольно критично относился к полученным данным. Например, он пишет, что не следует пытаться восстанавливать родословную Аргын далее Котана-тайши и Акжол-бия, что более древняя история казахов запутана и темна. Он также не раз отмечает, что настоящих знатоков шежире не осталось, приходится довольствоваться тем немногим, что еще сохранилось в народе. Будучи выдающимся фольклористом, сам М.Ж. Копеев многие свои размышления по поводу родословных дает в традиционной стихотворной форме.

Букейхан писал свои труды по материалам статистико-экономических экспедиций, в которых участвовал – он работал «в поле», специально для своих исследований опрашивал население по волостям, аулам и домохозяйствам. Однако его главной целью были не родословные, а обоснование земельной политики, направленной на сокращение численности переселенцев из Центральной России.

Ш. Кудайбердыулы для своей книги привлекал труды средневековых восточных историков, например, Рашид-ад-Дина и Абульгазы, российских тюркологов Василия Радлова, Владимира Вельяминова-Зернова, исследователя китайских летописей Николая Аристова. Кудайбердыулы много работал в библиотеках Семипалатинска и Стамбула. Для своего времени этот труд был значительным вкладом в самосознание казахов, попыткой синтезировать устную степную историографию со сведениями китайских, мусульманских и российских авторов. Однако, несмотря на это, некоторые современные историки критически относятся к данной работе. Например, Радик Темиргалиев считает, что работа Кудайбердыулы не может рассматриваться как научное исследование и также, в отличие от работ Копеева, не может рассматриваться как надежный источник бытовавших в казахской среде изустных знаний[14]. Такая оценка, возможно, происходит из-за несовпадения корпусов информации от одного автора с корпусами информации другого. Попытки привести к общему знаменателю все данные, полученные из разнородных источников, порой вносят изрядную путаницу в данный вопрос.

В частности, именно у Кудайбердыулы впервые в письменном виде появляется история о том, как ханы Керей и Жанибек вместе с аргынами во главе с Котаном-тайши отделились от Синей Орды Абулхаира Шейбани. Затем эта история переходит в прославленную трилогию Ильяса Есенберлина «Кочевники», по существу, сформировавшую историческое самосознание казахов последних десятилетий. Как объясняет Темиргалиев, исторические источники того времени о таком значительном событии как откочевка Керея и Жанибека от Абулхаира ничего не сообщают. К тому же, Керей и Жанибек просто не могли быть вассалами Абулхаира по своему происхождению. По мнению историка, Кудайбердыулы связал бытовавшую в народе легенду об убийстве Акжол-бия Кобланды и об откочевке Котана-тайши, связанную с некими событиями гораздо более раннего времени, вероятно, XIII века, с событиями, произошедшими на три века позже.

Родословные в советское время.

В советское время, особенно в связи с голодомором и насильственной седентаризацией, распад родового общества практически завершился. Однако родовые отношения, по возможности, адаптируются к новым условиям, в определенной степени сохраняют значение социального капитала. В определенном контексте и с учетом особенностей социалистической экономики о родовых отношениях стали говорить, как о трайбализме, как факторе клановости. Отрицательные коннотации связывали с тем, что было противоречие между декларированным равенством социалистических «идеалов» с разными превращенными формами родовых отношений, которые и называли трайбализмом или клановостью. Кланы могли идентифицироваться по разным признакам: родоплеменная общность, отношения свойства, землячество, обучение в одном вузе, личная симпатия и преданность. Эти практики консолидации по признакам, которые не связаны с самим государством, а скорее, с некими неотрадиционными нарративами родства, сохраняются и в настоящем времени, позиционируясь как формы возрождения национальных обычаев.

Кроме отрицательных, известны и положительные коннотации родовой памяти. Так, есть такое понятие как «баян-аульский феномен»: из Баян-аула только в советское время вышло 40 докторов наук. Иногда даже говорят об особой склонности аргынского рода каржас к науке. Но есть несколько более прозаических объяснений феномена. Например, объективный фактор − более раннее вовлечение региона в орбиту российской политики и образования.  Субъективный фактор − будучи молодым геологом, Каныш Сатпаев в начале 30-х годов проездом оказался в родном ауле. Многие его родственники умерли от голода, другие были на грани смерти. У молодого геолога не было возможности кардинально повлиять на ситуацию, но он посадил в кузов своей машины 9 опухших от голода мальчиков, в том числе своего 7-летнего племянника Кемаля Акишева, и увез их по месту работы в Карсакбай, затем дал им образование. Все девятеро со временем заняли свои места в казахстанской науке и культуре, стали основоположниками новых направлений в казахстанской науке.

Разумеется, в советское время официальное собирание и распространение шежире не приветствовались. Но в семьях продолжала передаваться информация о предках, а энтузиасты продолжали работу по фиксации шежире: записывали от стариков родословные, восстанавливали утраченные в 20-30-ые годы ХХ века родственные связи среди разбросанных по разным регионам потомков рода, собирали сведения о представителях рода за ХХ век и т.д. 

Из академических  фиксаций  родословных можно отметить также исследование В. Вострова и М.С. Муканова «Родоплеменной состав и расселение казахов (конец XIX – начало XX в.в.)»[15]. В рецензии[16] Майкла Хэнкок-Пармера на книгу Альфрида Бустанова о советском ориентализме упоминается о репрессированном в 1952 году за национализм докторе исторических наук Бекежане Сулейменове (1912-84) который, пытался «…вывести генеалогические исследования на передний край науки…». Несмотря на такие факты, в  целом в исторической науке советского периода бытовало отношение к родословным как к разновидности фольклора, имеющей лишь косвенное отношение к реальному этногенезу и истории.

Родословные в современном казахстанском обществе.

В постсоветское время большинство трудов, написанных ранее, были переизданы, а родословные отдельных родов и племен стали издаваться отдельными книгами.

В казахоязычном онлайн ресурсе Википедии статья «Қазақ шежірелерінің тізімі» − «Перечень казахских родословных»[17]содержит более 30 книг, излагающих общеказахские родословные, и   около 150 книг, рассматривающих родословные отдельных родов и племен. Это перечень изданного только в постсоветский период, причем далеко не полный. Автор продолжает пополнять перечень, но, разумеется, изданные малыми тиражами книги, размноженные посредством копировальной техники рукописи, рассказывающие летопись того или иного малого рода, остаются вне поля зрения.

Кто пишет родословные книги. В основу этих книг положены изданные в досоветский период сведения, архивы энтузиастов, ведших записи еще в советское время. Авторами родословных книг являются, чаще всего, энтузиасты – выходцы из данного рода, владеющие пером − краеведы, журналисты и др. Они предпринимают этот труд по собственной инициативе или по просьбе аксакалов рода, собирателей родословных. Иногда это прямые потомки или близкие родственники аксакалов, сохранивших сведения. 

В некоторых случаях сведения передаются известным литераторам, этнографам, историкам с просьбой написать родословную шежире. Например, Медеу Сарсеке из рода Таракты, еще в советское время специализировавшийся на жизнеописаниях (его книги в переводе на русский язык издавались и в Москве в знаменитой серии ЖЗЛ), написал книгу «Тарақты және қаракесек шежіресі» − «Родословие таракты и каракесеков»[18]. На Мангыстау такого рода работы обычно пишет писатель и краевед Абылхайыр Спан, который в частности является  автором книги «Ер Төлеп»[19], другим автором этого шежире являются один из потомков батыра Ер Толепа Султан Жубаев. Перу этнографа Акселеу Сейдимбека из Аргынского рода Таракты принадлежит родословная Найманского рода Балталы и Баганалы[20].

В последние годы появился еще один интересный кейс: ученому-архивисту, краеведу заказывается родословная конкретной семьи. Работа над таким заказом включает как поиск традиционного шежире рода, в который входит семья, так и поиск в государственных и частных архивах документов о жизни предков семьи, поиск могил на кладбищах и т.д. Чаще всего это бывает связано с тем, что цепочка преемственности, знания истории семьи были утрачены в ходе исторических катаклизмов ХХ века – революция, голодомор, массовые откочевки, репрессии, войны.

Кто заказывает и спонсирует родословные книги. Инициатором написания родословной может быть сам ее автор, для которого эта тема важна, или энтузиаст (группа энтузиастов) – обычно аксакал, собравший материал для книги.  Инициировать написание книги может также состоятельный человек − выходец из рода.

Иногда решение принимается коллективно. Например, многие роды устраивают нечто вроде съездов или курултаев, выбирают на них «президента рода»,  решают общие для рода вопросы, чаще всего связанные с установкой памятников батырам, предкам, известным выходцам, проведением аса – тризны, иногда по конкретному человеку, возможно усопшему один-два века назад, а иногда сразу по всем известным предкам, строительство методом асар «түнеухана» − дома для ночевки паломников на родовом кладбище, рядом с мазаром и пр. На таких съездах может быть принято решение заказать книгу о роде тому или иному автору. Издание книги приурочивается обычно к какой-либо знаменательной дате или следующему съезду.

Работа над книгой шежире может быть волонтерской, а может оплачиваться отдельным заказчиком или коллективно. На курултае рода не только принимают решения, но и собирают средства на те или иные проекты. Некоторые роды даже создают официальные благотворительные фонды, общественные организации для таких целей, но чаще все носит неофициальный характер.

Мотивация создателей родословных книг. В наше время существует несколько причин инициировать и создавать книги шежире:

1. сохранение истории предков, желание, чтобы потомки знали предков, их имена, их жизнь. Так, Итыбай Жантуганов, один из «заказчиков», выразил свое пожелание так: «Мы тоже род, имеющий преемственность и славных предков. Так неужели мы не оставим после себя никакой памяти о них?».

2. взаимное узнавание, общение потомков одного предка. Обычно имеется в виду общение мужчин, молодых парней, ведь именно им продолжать род. Кроме родословных иногда издаются небольшим тиражом брошюры с названием наподобие «N-цы в Астане». Такие брошюры обычно включают основную информацию о мужчинах среднего и пожилого возраста – выходцах из определенного района, чаще всего сородичей, занимающих достаточно хорошие должности: имя, фото, краткая биография, место работы, контактные данные.  Брошюры обычно распространяются среди тех, о ком содержится информация в ней. Какова цель создателей такого рода брошюр однозначно сказать не представляется возможным. Человек, у которого в домашней библиотеке нами была замечена такая брошюру, стремится поддерживать уважительные отношения с сородичами и земляками, но как социальный капитал их не использует.

3. сохранение древнего обычая, идущего из глубины тысячелетий. Родословная может представлять культурный и социальный капитал не только в нашей стране, но и за ее пределами, т.к. у других народов в прошлом генеалогии были характерны только для аристократов.

4. важнейшая причина − уберечь потомство от близкородственных браков, а у казахов браки до седьмого  и даже до  десятого колена считаются близкородственными. Казахи до сих пор воспринимают близкородственные браки почти как инцест и уверены в том, что в таком браке почти наверняка родятся дети с генетическими отклонениями.

«В советское время о родах не говорили, как-то не принято было. Но обязательно, когда начинали встречаться с девушкой, расспрашивали о ее «жеті ата», чтобы позже, когда отношения станут серьезными, не оказалось, что она твоя родственница. Я-то знал, что она (кивает на жену – автор) из других краев, поэтому не спрашивал»[21].

            Такие расспросы в Южном Казахстане до сих пор имеют место быть. Особенно в сельской местности, где велика вероятность познакомиться с родственником.

Содержание родословных книг.

Книги родословных различаются по охвату информации, объему, полиграфическому исполнению, цене, тиражу, точности информации, уровню амбиций. Часть книг излагает родословную, начиная с места рода в казахской родоплеменной структуре, а другая часть погружается в древнейшую историю, точнее фольклорный ее вариант, доказывая, например, происхождение названий Арагон, Аргайл и даже Аргентина (опосредованно, через название благородного металла «аргентум») от этнонима «аргын»[22].

Книги также отличаются и по структуре. Они могут, к примеру, при перечислении представителей последних поколений включать имена дочерей и жен, главы «Известные потомки по женской линии» и др.

Однако общая структура обычно такова: место данного рода в общеказахском шежире, генеалогическое древо, иногда оформленное в виде схемы или таблицы, жизнеописания основателя рода и известных деятелей прошлого – выходцев из рода, родовые легенды, карты родовых территорий в XIX веке из российских архивных источников, исторические сведения, биографии советского периода с черно-белыми фото (ветераны войны и труда, директора совхозов и предприятий, стахановцы и т.д.), цветные фото современных представителей, прежде всего, фото автора и спонсора издания с их семьями, фото родовых курултаев, их участников на реставрированном родовом кладбище. Данные за ХХ век неполные, включают, чаще всего, тех, кого автор и спонсор знают лично. Иногда читателям предлагается присылать автору сведения о себе и семье для расширенного переиздания.

Материалы родословных презентуются и в краеведческих музеях, чаще всего, в виде биографий известных личностей – выходцев из региона (или района). Им могут быть посвящены отдельные залы, а то и просто стенды, витрины. Одна из современных форм укрепления связи музея с местным сообществом – презентация в бумажной или электронной форме историй семей, семейных альбомов – в казахском контексте воспринимается как еще один способ презентации родословных.

Электронные родословные.

В течение последних 20 лет неоднократно предпринимались попытки создать полный электронный вариант казахского родословия – как, например, на интернет-ресурсах elim.kz, atababa.kz. Возможно, первопроходцем был ныне покойный журналист Байузак Кожабек (Албани). Обычно такого рода сайты содержат самую общую информацию о родоплеменной структуре казахского народа, краткую историю родов, их тамги, боевые кличи и пр, некоторые родословные. Реже посетителю предлагается пройти регистрацию на сайте и внести информацию о себе, семье и роде. Но поскольку на сайтах фундаментальной базы информации нет, то и внесенная информация никуда не встраивается, не мультиплицируется. Сайты не развиваются, поэтому на современном этапе успешных проектов электронных шежире пока нет.

В последнее десятилетие электронные родословные приобретают новое содержание благодаря тому, что генетический анализ становится более доступным с экономической точки зрения. Так, на сайте проекта ДНК-шежіре shejire.kz предлагается за отдельную плату пройти ДНК (дезоксирибонуклеи́новая кислота́)-анализ и у организаторов проекта есть четкие бизнес-перспективы и, следовательно, мотивация к развитию проекта. Впрочем, другие сайты, посвященные теме родословных, также стараются включить ДНК-информацию в свое поле, предлагают посетителям пройти ДНК-анализ в той или иной организации.

В социальных сетях, на различных порталах время от времени появляются группы родов и племен, причем таковые создают и российские молодые казахи в приграничных с Казахстаном регионах. В этих группах редко ведется серьезная работа, это, скорее, вид хобби, развлечение с этнокультурным оттенком. Набирает популярность мобильное приложение «Жеті ата» − «Семь предков».

Сформировался рынок сувенирной продукции, декоративно-прикладного искусства, связанного с родословными: разного рода тумары-обереги, кружки, футболки, печатки и т.п. с названиями родов, тамгами и пр. символикой, панно, гобелены, ковры с изображением генеалогического древа, иногда инкрустированные полудрагоценными камнями. Сайты родословных часто рекламируют такого рода продукцию. Примечательно, что книги родословий издаются на казахском языке, а электронные варианты чаще ориентированы на русскоязычную публику.

Кем и зачем востребованы родословные.

Основная аудитория, которой предназначены родословные, – казахоязычные мужчины, считающие себя носителями традиционной культуры. В казахских школах знать Жеті ата – одно из домашних заданий в начальной школе. Мотивацию русскоязычных казахов в достаточной мере раскрывает аннотация сайта shejire.kz: «Shejire DNA project открывает для Вас удивительный мир Вашего происхождения, историю ваших далёких предков и их историческую значимость».

Интерес к шежире характерен и для состоятельных вестернизированных казахов. В частной беседе алматинский русскоязычный бизнесмен рассказал следующую историю. По его словам,   его сын, обучаясь в элитном университете в Англии, почувствовал снобизм и даже в какой-то мере расизм со стороны некоторых английских сокурсников. Отец заказал и подарил сыну их родословную, оформленную в виде генеалогического древа.  Эта родословная позволила молодому человеку чувствовать и вести себя более уверенно среди сокурсников. «Я знаю двадцать два поколения своих предков, они зафиксированы в нашей родословной. А ты сколько поколений своих предков знаешь?», − как бы говорил он своим сокурсникам, показывая ее.  Таким образом, родословная помогает не только самоидентификации, но и повышает самооценку и оценку окружающими.

Другой выразительный случай обращения к родословной, точнее, ее реконструкции, был связан с женщиной средних лет, финансистом, имеющей два высших образования, полиглотом, директором представительства всемирной корпорации в Центральной Азии. Ее муж – также успешный человек – считал, что он происходит из Аргынского рода Басентин, знал несколько имен предков и что корни их находятся в Павлодарской области. Он слышал от отца, что его дед был прокурором в родных краях и уехал оттуда, скрываясь от репрессий, в 1930-ые годы.)  Никогда больше никто из членов семьи в этот регион не возвращался.

Женщина считала, что знание корней необходимо для самоидентификации, прежде всего, ее сыновьям, получившим образование на Западе. Она, будучи в командировке в Павлодаре, обратилась к местному историку-краеведу с просьбой уточнить родословную мужа и оплатила эту работу. Отталкиваясь от совпадения некоторых имен, историк сначала пытался найти место семьи в родословной рода Басентин, но ничего не получалось. В конце концов оказалось, что мужчина и его 90-летний отец, в детстве уехавший с малой родины, ошибались. На самом деле они  происходили из аргынского рода Каржас. Это было доказано с очень большой вероятностью, в родословную одной из ветвей этого рода «встали» все имена, в том числе и дед-прокурор. Работая по заказу, историк нашел аульного аксакала, в рукописях которого упоминались эти имена, были приведены сведения о современных представителях рода за исключением данной семьи. Нашлись и родственники в 5-7 колене, которые знали родовые джайлау, зимовки, кладбище и пр.

Женщина рассказала, как она, получив эти сведения, предложила свекру и свекрови, мужу, сыновьям, родственникам мужа поехать на малую родину, провести поминки по предкам. И неожиданно встретила достаточно жесткий отпор от родни мужа и собственной семьи. Они не видели смысла ехать куда-то в глубинку, в местность, из которой их предок бежал почти 80 лет назад.  Но женщина была настойчива, проявила дипломатичность и умение убеждать. Большая многопоколенная семья съехалась из Астаны, Алматы, Усть-Каменогорска и Шымкента, чтобы отправиться на родину предков. Они побывали в Баян-ауле, осмотрели достопримечательности  Павлодарской области, но, самое важное, побывали на родовом кладбище и в урочище, где сохранились развалины саманной зимовки прадеда, пили воду из родника, который местные жители все еще называют по имени их прапрадеда, зарезали барана, организовали поминки в близлежащем ауле, познакомились с родственниками.

Как считает женщина, это своего рода паломничество стало причиной значительного и неожиданного скачка в карьере мужа (говоря по-казахски, «жолы ашылды» − «открылась дорога»). А сыновья, по ее словам, «впервые в жизни почувствовали землю под ногами, свои корни». Вскоре в жизни одного из сыновей произошли драматические события. По мнению женщинаы приобщение к своим корням помогло ее сыну достойно пройти через сложный период.

Чтобы закрепить сделанное, женщина заказала специалистам книгу на русском языке о родословной Каржасов и конкретно своей семьи. Современные родословные, как уже говорилось, имеют гибридный характер: включают традиционную родословную и истории про достижения представителей рода в советский и современный периоды, семейные фотографии, а также часто гипотезы авторов о древнейшей истории рода. В данном случае заказчица родословной пошла дальше, попытавшись в одной книге сосредоточить все, по ее мнению, важные для казахской самоидентификации сыновей сведения. Книга включает интересные сведения по истории и культуре казахов, ее собственные мысли на темы семьи, семейных отношений, преемственности поколений, долга человека.

Непараллельные параллели.

Российский социолог Ольга Лушникова, исследуя социокультурный капитал рода у современных хакасов, пишет:

«Сознательное или заново сконструированное родовое самосознание характеризует другую категорию хакасов (от 21 до 50 лет) – в большей степени это то поколение, которое выступило инициатором возрождения родовых отношений. Эта часть населения пришла к мысли о важности и необходимости родовых отношений сознательно…»[23]

Данное исследование весьма интересно в сравнительном плане: автор отмечает, что «в современном хакасском обществе инициаторами различных процессов национального возрождения в 90-е гг., в т.ч. и родовых отношений, выступила наиболее деятельная, активная часть общества – научная, творческая интеллигенция – другими словами, элита. Можно предположить, что такое желание было обусловлено стремлением занять, реанимировать или подтвердить особое социальное положение».  У казахов также принято считать, что возрождение родовых отношений произошло еще в советское время в среде писателей и гуманитарной интеллигенции.

Исследование Лушниковой невозможно напрямую экстраполировать на казахов. Хакасы большей частью придерживаются шаманизма, т.е. сохраняют мировоззрение, близкое родовому обществу. Хакасы, точнее тюркские субэтносы, роды и племена, из которых был позднее сконструирован этнос, раньше вошли в Российскую империю, сейчас являются малым народом Российской Федерации, что не может не влиять на этнические процессы и самосознание. Современные фамилии хакасов не совпадают с названиями родов и племен, но позволяют однозначно идентифицировать носителя фамилии с тем или иным родом. А поскольку хакасов меньше 70 тысяч, то сородичи могут знать друг друга лично.

Все это приводит к тому, что род у хакасов является в гораздо большей степени социальным и культурным капиталом, чем у казахов. Отметим, что проведение соответствующего масштабного исследования в Казахстане – не только среди казахов, но и среди других этносов – может представлять определенный интерес как для науки, так и для общества в целом.

«Похищение» социального и культурного капитала.

История, рассказанная в социальных сетях, имеет подзаголовок – «похищение предков». Дочь автора поста получила в школе домашнее задание – выучить «Жеті ата», отец помог ей подготовиться. Одноклассница дочери не подготовила материал о собственных предках, подсмотрела у дочери автора, вызвалась отвечать первой и пересказала чужую родословную. На все возражения «обворованной» она отвечала: ничего не знаю, значит такое совпадение, моих предков зовут именно так. «Обворованная» стояла на своем, «отстаивала» предков и в конце концов догадалась задать вопрос: если имена предков у нас полностью совпадают, то почему же не совпадают фамилии и отчества (точнее, имена отцов).

Нечто подобное происходит иногда и во взрослой жизни.  Известен случай, когда взрослый и образованный человек, позднее ставший успешным продюсером, в зависимости от того, в каком окружении находился, заявлял о своем происхождении из одного племени с хозяином дома, наиболее авторитетным человеком за столом или большинством собравшихся. Будучи уличенным (в шутку), он объяснил, что был символически усыновлен пожилым человеком из этого рода.  Были также случаи, когда люди приписывали себя к родам, занимающим привилегированное положение в иерархии родов и т.п.

Элемент конструирования родовой принадлежности прослеживается в тех случаях, когда респонденты, не являясь казахами,  делают выбор предпочтительного рода для встраивания в его историю. Например, способствуют изданию родословной, включающей «их ветку», помогают карьере «сородичей». Такая практика встречалась в советский период и встречается в настоящее время.

С одной стороны,  это говорит о том, что родословные уже не выполняют одну из основных своих функций – идентификацию человека. С другой стороны получается, что принадлежность к роду, подтверждаемая родословной, сохраняет ценность в качестве социального и культурного капитала.

Осмысление феномена шежіре в современной литературе.

В постсоветском Казахстане очевиден тренд, связанный с актуализацией родовой памяти, родословных. Но этот тренд практически никак не осмысляется. Иногда появляются публицистические статьи о вреде трайбализма или, наоборот, о пользе знания родословных во избежание близкородственных браков.

Этнограф А. Сейдимбек в монографии «Устная история казахов»[24] говорит об устной степной историографии, основным компонентом которой являются родословные, как о приоритетном источнике информации по истории казахов. Он считает сохранившиеся шежире и легенды о происхождении родов, о предках абсолютно достоверной информацией, отражающей реальные события прошлого.

Исследование ДНК и казахские родословные.

В настоящее время в ходе проекта ДНК-шежире оказалось, что казахские родословные могут быть переинтерпретированы, что существует не только исторический критерий достоверности, но и критерии биологического характера. Многие казахские роды и племена действительно имеют единого предка-родоначальника. Выясняется, например, что у племени Алим Младшего жуза один предок, у рода Адай – один предок, а род Табын имел трех предков.  Конечно, данная концепция еще недостаточно подтверждена фактами: в базе данных сейчас анализ ДНК около 3 тысяч казахов, что является недостаточным для достоверных выводов даже для сотни основных родов, не говоря уже обо всех их ответвлениях.

Исследователь Жаксылык Сабитов утверждает: «Если смотреть мужские гаплогруппы, то окажется, что у каждого казахского рода есть доминирующая гаплогруппа, которая была у предка данного рода. По большей части времена жизни основателей данных родов уходят в эпоху Кыпчакского ханства и Золотой Орды». «Раньше, в советское время, к шежире относились немного скептически. Говорили, что это мифология, содержит много мифологических фактов. По нашим исследованиям, мы можем говорить, что шежире подтверждается на 80-90%. С помощью генетики мы можем посмотреть, где шежире достоверно, а где носит немного мифологический характер»[25].

По существу, подтвердив биологическую основу казахских родословных, Сабитов увлечение казахов родословными всерьез не воспринимает. Он утверждает: «Интерес казахов к родам и жузам на данный момент является не более чем этнографической ностальгией. На данный момент принадлежность к роду не дает ничего материального. Родовая идентичность отошла на второй или даже третий план, пропустив вперед общенациональную и, в некоторых случаях, религиозную идентичность. На данный момент разговоры о том, «кто какого рода и племени» – это что-то среднее между разговорами о погоде в приличном обществе в Англии и салонными сплетнями об известных людях… Высказывалось мнение о том, что интерес к родам и Шежире – скорее хобби, а не доминирующая форма идентичности»[26].ссылка

Таким образом, исследователь уверен, что родословные социальным капиталом более не являются, да и культурным являются лишь в малой степени.

Полагаем, что родовые отношения до сих пор в некоторой степени являются социальным капиталом, который используется не столько для общеродовых, сколько для личных целей. Объективная социальная среда, создающая родовой габитус, утрачена, но родословные – знание о роде, происхождении и родовых связях – сохраняют до некоторой степени свою ценность в качестве культурного капитала, позволяющего обладать неким статусом и даже властью. Этот капитал сейчас актуализируется и реконцептуализируется. Мысль Бурдье о различии видов культурного капитала: 1) инкорпорированного или усвоенного; 2) объективированного; 3) институционализированного, может быть применена к казахским шежире. При этом можно говорить о том, что инкорпорированный культурный капитал родословных заметно снизился, также институционализированный, но объективированный в виде книг и прочей продукции активно возрастает, востребован на рынке. А исследования ДНК и другие факторы могут влиять на дальнейшее возрастание значения родословных как культурного капитала.

6.2 Культурная память (мифология) в концепции Серикбола Кондыбая

ИЛИ : Мифологический и квазиисторический пласты памяти в родословных согласно Серикболу Кондыбаю

Серикбол Кондыбай (1968−2004) – современный исследователь, создавший принципиально новые концепции в мифологии, лингвистике, истории,  исторической географии, культурологии. Он автор книг на казахском языке  «Маңғыстау географиясы» («География Мангыстау», 1997),  «Қазақ мифологиясына кіріспе» («Введение в казахскую мифологию», 1999), «Маңғыстау мен Үстірттің киелі орындары» («Священные места Мангыстау и Устюрта», 2000), «Қазақ даласы және герман тәңірлері» («Казахская степь и германские боги», 2000), «Есен қазақ» («Есен-казах», 2002), «Маңғыстау-нама» («Мангыстау-нама», 2002), «Гиперборея: түс көрген заман шежіресі» («Гиперборея: история эпохи сновидений», 2003), «Арғықазақ мифологиясы» («Мифология предказахов», 2004, в четырех томах, общим объемом более 125 п.л.) и более 90 научно-популярных и публицистических статей.  Общий объем написанных им за 9 лет трудов составляет 15 томов.

            Глубина, системность, аналитичность, эвристичность, критичность, энциклопедичность, четкий и ясный стиль нового научного казахского языка характеризуют творчество этого так рано ушедшего от нас ученого. И еще: образ Серикбола Кондыбая ассоциируется с такими полузабытыми в наше время понятиями, как мужество, подвиг, миссия, судьба.  Обездвиженный в результате полученной в 1995 году травмы, молодой выпускник географического факультета  КазГУ в поселке Шетпе Мангыстауской области в отсутствии научной среды создал труды, вознесшие казахскую гуманитарную науку на принципиально новый уровень.

            Главным направлением исследований Серикбола была мифология – по ряду объективных и субъективных причин одна из малоисследованных сфер  казахской культуры. Объективная трудность исследований состоит в том, что в духовном наследии нашего народа, в отличие от древней Греции или Индии, кроме ряда космогонических, генеалогических и этиологических мифов, нет того, на что можно было бы просто указать как на мифологию. Мифологические сюжеты и представления содержатся в лексическом фонде языка, в идиоматических выражениях, фольклорных текстах, обрядах, орнаменте, музыке, сакральной архитектуре и нуждаются в вычленении и оформлении, экспликации. Именно эту масштабную и сложную работу взял на себя С.Кондыбай. Сам он называл себя «завхозом» казахской мифологии, занимающимся инвентаризацией, пытающимся в одной книге собрать, обобщить, учесть «вещи» (примеры, темы, идеи), необходимые для исследования казахской мифологии. Но для того чтобы обобщить, систематизировать  мифологический материал, необходимо было выработать научное основание такой систематизации, найти элементарную основу, то ядро, из которого развивалось мифологическое мышление, проследить закономерности его развития.

Серикбол Кондыбай  очень критично относился к родословным. Точнее, он признавал точность более современных слоев генеалогий, но считал, что древнейшие пласты шежире имеют мифологический или квазиисторический характер, а потому требуют особых методов интерпретации. Например, в своем первом труде по мифологии «Қазақ мифологиясына кіріспе»[27] («Введение в казахскую мифологию») он ввел понятие «уйсунская четверка», трактуя первые четыре имени первопредков в генеалогии племени Уйсун как имена забытых древних богов. По его мнению, наиболее древние пласты родословий отражают мифологические представлении о космогонии, появлении человечества, общества и т.п.

Ученый также выделял в родословных квазиисторический пласт, отражающий процессы создания этнополитических союзов. В родословных род (племя) происходит от одного предка, имевшего детей от нескольких жен с разным статусом (а также от невольниц и служанок), а также усыновленных детей и пр. В соответствии с этим разные ветви рода имеют разный статус в иерархии (рожденные от старшей жены – байбише, от токал, от служанки, пришлые роды – «кірме» и т.д.). В родовых легендах иногда подробно, с психологическими отступлениями рассказывается, как, например, байбише ревновала мужа-родоначальника к тоқал, унижала ее, как стучала по юрте снаружи, пытаясь напугать рожающую соперницу и т.д. С.Кондыбай такие легенды трактовал как отражающие в метафорической форме процесс создания этнополитических союзов: какие роды-племена доминировали в объединении, какие вошли в союз невольно, после поражения и т.д.

В условиях родоплеменной организации наиболее эффективным способом объединения родов была легенда о происхождении народа, всех составляющих его родов от общего предка. Такой легендой, например, является легенда о Қазақе − сыне воина по имени Калша Кадыр и лебёдки. У Қазақа было, в свою очередь, три сына, положивших начало трем жузам. Свое представление о процессе этногенеза казахов Кондыбай изложил в книге «Есен қазақ». Отталкиваясь от изложенной Ч.Валихановым легенды о том, как три сотни джигитов присоединились к отверженному ханскому сыну по имени Алаш, Кондыбай анализирует эпический цикл «Сорок крымских батыров». По его мнению, основные перипетии эпоса имели место в XIV веке на плато Устюрт (который казахи называют «Қыр»), куда уходили («қырға шығу»), отделяясь от Золотой Орды, «люди длинной воли» (термин Льва Гумилева) – маргинальные индивиды и родовые группы, осколки родов, не нашедших достойного места в структуре Орды. Эти группы составили, по мнению Кондыбая, основу казахского этноса.

В этой среде, включавшей группы кыпчакского и частично огузского происхождения, а также носителей и творцов прежней (условно тенгрианской) духовности, вынужденных уйти из исламизирующейся Золотой Орды, разного рода дервишей и проповедников суфийского Ислама, также не нашедших места среди ортодоксального духовенства Орды, были, по мнению Кондыбая, переформатированы в духе суфийского Ислама доисламские верования, практики и фольклор тюрков-кочевников, создана идеологическая база для будущего Казахского ханства.

С.Кондыбая как гражданина беспокоила опасность разобщения, раскола казахского народа по жузам и племенам, возможность манипуляции этой щепетильной темой. Поэтому он написал несколько публицистических статей о вреде деления на роды, например «Шежіре дегеніміз далбаса» − «Родословные – это тщета (пустые хлопоты)»[28].

 В тоже время С.Қондыбай является автором родословной своего рода Медет[29]. Свой труд он предпринял по настоятельной просьбе аксакалов рода, прежде всего, И. Жантуганова. Как и многие другие адайские роды, медеты участвовали в восстании против Советской власти в 1929-31 годах. После жестокого подавления восстания они частично переселились в другие регионы Казахстана, а большей частью ушли через чекистские кордоны за пределы Мангыстау – в Туркмению, Узбекистан, Иран, Таджикистан, Афганистан, откуда постепенно, отдельными семьями возвращались на родину, начиная с 1960-х годов. Так род оказался разобщен и разбросан географически.

Обеспокоенный этим, аксакал Итыбай Жантурганов в 1960−80-ые годы специально ездил на Мангыстау, в Актюбинскую и Джамбульскую области, в Каракалпакию, то есть в те регионы, где осели потомки Медета. В Таджикистан, Афганистан, Иран, Сирию он добраться не смог. Итыбай в своих поездках находил разбросанные историей семьи родичей, знакомился, расспрашивал, записывал их истории, знакомил между собой. Подобной работой по своей инициативе занимались еще несколько представителей рода. В 90-ые часть этих сведений была опубликована в местной прессе. А затем аксакалы настоятельно попросили С.Кондыбая подготовить родословную книгу.

С. Кондыбай во введении к книге пишет, что не имел намерения писать родословную, так как для серьезного исследования не доставало информации, материала. Кроме того, потомки рода Медет, выросшие в разных краях, не зная друг друга, каждый сам по себе построил свою жизнь, без помощи других. Все они отличаются по жизненным целям, кругозору, состоянию, характеру. Это люди, у которых нет почти ничего общего и которые не испытывают друг к другу никаких родственных чувств. Аналогичное отношение существует у поколений, родившихся в 60-70-ые, так считает и сам Кондыбай. Однако он написал часть родословной из уважения к аксакалу Итыбаю, к его подвижнической деятельности, к трудам других старцев, чтобы собранные ими сведения не пропали бесследно после их смерти.

Получается, главный аргумент для составителей заключается в том, чтобы не стерлись из истории имена умерших предков. Часто используется аргумент, что даже если нынешнему поколению это не нужно, это является долгом перед многими поколениями предков. Чтобы те единицы из будущих поколений, которые возможно будут интересоваться своим происхождением, не упрекнули нынешнее поколение за бездействие, неспособность зафиксировать хотя бы собственные имена для последующих поколений. Случай с Кондыбаем уникален, возможно, некоторые авторы родословных имеют более прагматичный интерес.

С.Кондыбай подготовил историко-фольклорную часть книги с рассказом об известных представителях рода – баях, батырах, биях, поэтах, воспоминания ныне живущих аксакалов о детстве и предках, но завершить книгу не успел. Уже после смерти С. Кондыбая, его сестра Балсулу Кондыбай при поддержке аксакалов по возможности систематизировала и подготовила к печати родословную. Это по всей видимости уникальный случай, так как авторами родословных традиционно являются мужчины.

В заключение можно сказать, что родословные «шежіре» − одна из базовых практик памяти, идущая из глубины тысячелетий. Она играла системную роль в традиционном казахском обществе, построенному по родовому принципу. В современном обществе шежире нашло свое место прежде всего как культурный капитал.

Вопросы для самопроверки:

  1. Что такое родословие?
  2. Что означают слова «шежіре», «жеті ата»?
  3. Почему шежире можно назвать базовой практикой памяти?
  4. Каковы функции и значение шежире в казахском традиционном обществе?
  5. Кто и как хранил шежире в традиционном обществе, как это происходит сейчас?
  6. Назовите известных людей – авторов книг шежире.
  7. Как вы понимаете тезис о том, что шежире является социальным и культурным капиталом? Как меняется этот капитал в наше время?
  8. Каковы причины сохранения обычая жеті ата в наше время?

Задания:

  1. Знаете ли вы своих «жеті ата» − предков до седьмого колена.  Если нет, попробуйте узнать их. Подготовить доклад на эту тему.
  2. Подготовить диспут на тему «Нужны ли шежире в наше время», аргументируйте свое мнение за и против.
  3. Если шежире является социальным и культурным капиталом, то возможно ли, на ваш взгляд, отчуждение этого капитала?

Литература:

Основная литература:

  1. Аристов Н.А. Заметки об этническом составе тюркских племен и народностей и сведения об их численности. «Живая старина», выпуск III-IV, 1896.
  2. Востров, В., Муканов, М. Родоплеменной состав и расселение казахов (конец XIX– начало XX в.). – АлмаАта, 1968. 255 с.
  3. Қондыбай С. «Шежіре дегеніміз далбаса». http://otuken.kz/%D1%88%D0%B5%D0%B6%D1%96%D1%80%D0%B5-%D0%B4%D0%B5%D0%B3%D0%B5%D0%BD%D1%96%D0%BC%D1%96%D0%B7-%D0%B4%D0%B0%D0%BB%D0%B1%D0%B0%D1%81%D0%B0/
  4. Сейдімбек А. Қазақтың ауызша тарихы. Астана, 2008. 728 б.
  5. Базарбаева А.С. Этнотермины «шежіре», «жеті ата», «жүз» в современной лингвистике// «Формирование конкурентоспособной личности на основе полиязычного образования»: Труды Республиканской конференции. Шымкент, 2012. С. 482-486
  6. Лушникова, О. Социокультурный капитал рода в современных условиях: социологический анализ. Абакан, рукопись диссертации на соискание степени канд. социологических наук, 2015. С. 140.
  7. Сабитов, Ж. К вопросу о происхождении казахских коныратов // The Russian Journal of Genetic Genealogy. Volume 7, No 2 (2015). C.7-13.

Книги шежире:

  1. Родословие тюрков − Шаджарат ал-атрак // Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды. Москва, 1941.
  2. Валиханов, Ч. Киргизское родословие // Избранные произведения. Москва, 1986. 414 с.
  3. Көпейұлы, М. Қазақ шежіресі. Алматы, 1993. 76 б.
  4. Халид, Қ. 1992. Тауарих хамса (бес тарих). Алматы, 1992. 304 б.
  5. Құдайбердіұлы, Ш. Түрік, Қырғыз-Қазақ һәм хандар шежіресі. Алматы,1991. 80 б.
  6. Тынышпаев, М. История казахского народа: учеб. пособие / Алма-Ата: Қазақ университетi, 1993. 224 с.
  7. Сәрсекеев, М. 1995. Тарақты және қаракесек шежіресі Алматы, 1995. 272 б. 
  8. Спан, Ә., Жұбаев, С. Ер Төлеп. Алматы, 2006. 306 б.
  9. Тарақты, А. Балталы, бағаналы ел аман бол (шежіре). Алматы, 1993. 224 б.
  10. Қайдар Ә. Қаңлы (тарихи шешіре). Алматы, 2004.
  11. Қондыбай, С. Медет шежіресі // Толық шығармалар жинағы. Т.14. Алматы, 2010. – 186-357 б.

Дополнительная литература:

  1. Валиханов Ч.Ч. Собрание сочинений в 5 томах. Алма-Ата, 1985. Том 1. – с.180-183.
  2. Алимбай Н.А., Муканов М.С., Аргынбаев Х. Традиционная культура жизнеобеспечения казахов. Очерки теории и истории. Алматы, 1988. 234 с.
  3. Сейдимбек А. Мир казахов. Этнокультурологическое переосмысление: Учебное пособие. Алматы, 2011. 576 с.

Интернет-ресурсы:

  1. shejire.kz
  2. atababa.kz
  3. elim.kz
  4. Қазақ шежірелерінің тізімі https: // kk.wikipedia.org/wiki/%D2%9A%D0%B0%D0%B7%D0%B0%D2%9B_%D1%88%D0%B5%D0%B6%D1%96%D1%80%D0%B5%D0%BB%D0%B5%D1%80%D1%96%D0%BD%D1%96%D2%A3_%D1%82%D1%96%D0%B7%D1%96%D0%BC%D1%96.

[1] Аристов Н.А. Заметки об этническом составе тюркских племен и народностей и сведения об их численности. «Живая старина», выпуск III-IV, 1896. С. 367.

[2] Валиханов Ч.Ч. Собрание сочинений в 5 томах. Алма-Ата, 1985. Том 1. С. 164.

[3] Сейдімбек А. Қазақтың ауызша тарихы. Астана, 2008. – 728 б.

[4] Родословие тюрков − Шаджарат ал-атрак // Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды. Москва, 1941. С.262-268.

[5] Бурдье, П. Формы капитала // Экономическая социология, – Т.3, № 5. – ноябрь 2002 г. – С. 60-74

[6] Наурзбаева, З. Вечное небо казахов. – Алматы: Сага, 2013. – 704 с.

[7] «Ай, заман-ай, заман-ай», 1991.

[8] Энциклопедия «Жетісу», 2002.

[9] Валиханов, Ч. Киргизское родословие // Избранные произведения. Москва, 1986. С. 251-265.

[10] Көпейұлы, М. Қазақ шежіресі. – Алматы, 1993. 76 б.

[11] Халид, Қ. Тауарих хамса (бес тарих). Алматы, 1992. 304 б.

[12] Құдайбердіұлы, Ш. Түрік, Қырғыз-Қазақ һәм хандар шежіресі. Алматы: 1991. 80 б.

[13] Тынышпаев, М. История казахского народа. Алматы, 1993. – 224 с.

[14] Темиргалиев Р. Эпоха последних батыров. Алматы, 2009. 290 с.

[15] Востров, В., Муканов, М. Родоплеменной состав и расселение казахов (конец XIX– начало XX в.). АлмаАта, 1968. – 255 с.

[16] Hancock-Parmer, М. Рецензия на книгу Bustanov, А. Soviet Orientalism and the creation of Central Asian Nations, London and New York, Routledge, 2014, xxiv + 144 pp. // Central Asian Survey, 2016, vol.35, #3, p. 464-470.

[17]Қазақ шежірелерінің тізімі https: // kk.wikipedia.org/wiki/%D2%9A%D0%B0%D0%B7%D0%B0%D2%9B_%D1%88%D0%B5%D0%B6%D1%96%D1%80%D0%B5%D0%BB%D0%B5%D1%80%D1%96%D0%BD%D1%96%D2%A3_%D1%82%D1%96%D0%B7%D1%96%D0%BC%D1%96. – 2016.

[18] Сәрсекеев, М. 1995. Тарақты және қаракесек шежіресі. Алматы, 1995. 272 б. 

[19] Спан, Ә., Жұбаев, С. Ер Төлеп. Алматы, 2006. 306 б.

[20] Тарақты, А. Балталы, бағаналы ел аман бол (шежіре). Алматы, 1993. – 224 б.

[21]  Из интервью  автора с Нурельдаемом Татишевым, июль, 2016 г. ЮКО.

[22] Бекмағамбетов, К. Арғын. Қаракесек. Кәрсөн. Аралбай руының шежіресі. Қарағанды, 2010. – 771 б.

[23] Лушникова, О. Социокультурный капитал рода в современных условиях: социологический анализ. Абакан, рукопись диссертации на соискание степени канд. социологических наук, 2015. С. 140.

[24] Сейдімбек, А. Қазақтың ауызша тарихы. Астана, Фолиант, 2008. – 728 б.

[25] Сабитов, Ж. К вопросу о происхождении казахских коныратов // The Russian Journal of Genetic Genealogy. Volume 7, No 2 (2015). – C.7-13.

[26] Сабитов, Ж. Трайбализм умер вместе с кочевым обществом.  https://vlast.kz/avtory/14808-trajbalizm-umer-vmeste-kocevym-obsestvom.html

[27] Қондыбай С. Қазақ мифологиясына кіріспе. Алматы, 1999.

[28] Қондыбай С. «Шежіре дегеніміз далбаса». http://otuken.kz/%D1%88%D0%B5%D0%B6%D1%96%D1%80%D0%B5-%D0%B4%D0%B5%D0%B3%D0%B5%D0%BD%D1%96%D0%BC%D1%96%D0%B7-%D0%B4%D0%B0%D0%BB%D0%B1%D0%B0%D1%81%D0%B0/

[29] Қондыбай, С. Медет шежіресі // Толық шығармалар жинағы. Т.14. – Алматы, 2010. 186-357 б.