Раушан ДЖУМАНИЯЗОВА: ТРАДИЦИОННАЯ МУЗЫКА КАК ИСКУССТВО ВОИНСКОЙ КАСТЫ

…Казахский язык в образцах старинной поэзии
напоминает куски огненной лавы.
Такова же и казахская музыка…
Таласбек Асемкулов

В изучении казахской традиционной музыки к настоящему времени уже выработаны методологические принципы исследования, сформировались научные школы и традиции, и даже сложилась достаточно целостная концепция Истории казахской музыки. Парадоксально, но при этом самые простые вопросы, размышления, касающиеся сущности музыки, становятся все более актуальными и востребованными: какова природа казахской традиционной музыки, когда и как она зародилась, в чем ее особенность, каковы истинные законы ее функционирования… В поисках ответов целесообразно попробовать обратиться к традиционалистским научным методам и носителям традиционного знания. При таком подходе неожиданно прорисовывается альтернативная история казахской музыки – яркая, захватывающая, драматичная.

Среди немногих известных носителей и знатоков традиционной культуры особое место занимает музыкант, писатель, кинодраматург Таласбек Асемкулов. К его консультациям обращались многие казахстанские ученые – А.Мухамбетова, С.Елеманова, С.Даукеева и многие другие. И в рамках настоящей статьи именно работа с Таласбеком Асемкуловым позволила сформулировать ряд интересных трактовок, представить новый взгляд на факты истории казахской музыки.

Традиция, по выражению Р. Генона, примордиальна, изначальна. Более того, традиция и культура выше религии, потому что религии преходящи, а традиция и культура вечны. Религия является частью, фрагментом культуры, эпизодом в бытии Традиции.
Основой дальнейших рассуждений стало обращение к положениям традиционализма, сформулированным выдающимся французским мыслителем Рене Геноном в XX веке и буквально «взорвавшим» сознание и научную мысль ХХ века. К ряду ярких представителей традиционализма принадлежат итальянский философ Юлиус Эвола, румынский этнограф и религиовед Мирча Элиаде, мыслители Титус Буркхардт, Фритьоф Шюон, современный русский философ и геополитик Александр Дугин, философ Евгений Головин и другие.
Репутация большинства ученых этого течения была омрачена событиями начала ХХ века, ведь работы традиционалистов активно эксплуатировались в немецком национал-социализме, итальянском фашизме, европейском движении Новых правых, из-за чего получили резко негативную оценку в современной науке. Между тем, считаем правомерным привлечь некоторые положения из учения традиционалистов именно к исследованиям традиционной музыки.

Остановимся на особенно интересной в контексте настоящей статьи идее Ф.Шюона о кастовом происхождении народов. Очевидно, что сами по себе теория или парадигма не могут быть ни хорошими, ни плохими. Они нейтральны, и все зависит от того, кто, в каких целях их использует. Кастово-расовая теория – это не теория расового превосходства кого-то над кем-то. Она является частью Примордиальной Традиции и ничего не проповедует. Она объясняет Человеческое Общество, Традицию как онтологию, как данность (Из рукописи Т. Асемкулова, Р. Джуманиязовой «Альтернативная история казахской музыки»). Зира Наурзбаева пишет «Каста – это не только система профессиональной специализации, передачи профессиональных знаний в рамках семейной (родовой) преемственности поколений, но это и особый менталитет, образ жизни, связанные с мифоритуальным оформлением Пути представителя касты. Если взглянуть на Индию – классический образец кастового устройства, то в сохраняющих архаический образ жизни социальных слоя до сих пор сохраняется тождество каста – профессия – этнос с собственным языком и укладом жизни».
Если попытаться применить теорию Фритьофа Шюона («Касты и расы») к казахской музыке, то по всем признакам казахская культура – это культура кшатриев, то есть воинов. Т. Асемкулов считает это фактом, полностью соответствующим духу казахской традиционной музыки. Кшатрии владеют средним уровнем космоса, они живут страстями, в борьбе центростремительной и центробежной сил. Музыка для кшатриев – самый адекватный способ выражения собственного мировосприятия. «Две темы воинской инициации – Любовь и Смерть – выражаются в музыке кшатриев. Музыкой может считаться лишь то, что может стоять рядом со смертью» (Т.Асемкулов).

В.Мартынов в историческом становлении музыки выделяет четыре основных этапа: магический, мистический, этический и эстетический. Каждый из этапов определяется спецификой воздействия звука на сознание человека (В. Мартынов. История богослужебного пения. М., 1994). Казахская музыка уникальным образом все эти уровни удерживает в себе, образуя некое ритуальное единство «дела, слова и мысли». Именно поэтому  Т.Асемкулов считает хороший кюй – добрым поступком.

В казахской традиционной музыке сохранились удивительные произведения – толғау Қазтуғана «Қайран Еділ» и фольклорный кюй «Сары өзен». Толғау Қазтуғана появилось в середине ХV века. В это время роды, возглавляемые Қазтуғаном, уходят с берегов Волги, чтобы присоединиться к формирующейся Казахской Орде. Қазтуған сочиняет знаменитое толғау «Қайран Еділ», благославляя народ, который остается жить на этой земле (ногайлинские роды).

Аналогично содержание фольклорного шертпе кюя «Сары өзен» о реке Хуанхэ. Интересно, что в фольклоре китайских казахов есть песня на эту же тему. Во время кровопролитных войн с ханьцами хунну потеряли Желтую реку, в пойме которой возникла и развивалась позднее китайская цивилизация. Протоказахские племена, покидая ныне главную реку Китая Хуанхэ, не проклинают, а желают мира и процветания  победившему народу.

Проявляемое в этих произведениях благородство, уважительное отношение народа к окружающему миру характерно именно для философии кочевников, кшатриев, а не земледельцев, которые всегда глубоко привязаны к конкретной земле. Кшатрии, любя и почитая Родину, всегда понимали, что до них эта земля была Родиной для других народов, а после них станет Родиной, возможно, новым племенам. Свойственное кшатриям умение мыслить в гигантском временном и пространственном масштабах сформировалось исторически, ведь «сегодня» они сражаются в Европе, а «завтра» могли защищать стены крепостей Ближнего Востока… Похожие интонации можно обнаружить в Мангыстауском фольклоре казахов, где до сих пор сохранилось выражение «Жеті жұрт келіп кеткен жер» (см. З. Наурзбаева. Казахи  гости на родной земле?).

Теорию о казахской традиционной музыке как искусстве кшатриев подтверждает и факт принадлежности большинства казахских жырау и кюйши среде военной аристократии. Постоянная угроза смерти формирует особое пограничное состояние сознания. Поэтому вся наша кшатрийская поэзия и музыка неподражаемы. Только опыт войны и смерти может породить такое высокое искусство.

Приведем некоторые известные факты:
Ø    Асан Қайғы – был одним из самых влиятельных сановников хана Золотой орды Улуг Мухаммеда. В период политической борьбы в Синей орде находился на стороне Жанибека и Керея, стал главным идеологом Казахского ханства.
Ø    Қазтуған жырау Сүйініш ұлы – крупный эпик и дружинный певец, выходец из среды военной аристократии, был военачальником и родовым вождем тюркских племен.
Ø    Доспамбет жырау. Дружинный певец, в его произведениях – рыцарские идеалы средневекового воина-кочевника, его моральные критерии, взгляд на мир. Лучшей участью считает гибель на поле брани ради своей чести и славы народа. Выходец из военной знати, получил прекрасное образование.
Ø    Шалкиіз жырау Тіленші ұлы. Всю жизнь провел в борьбе, не преклонялся ни перед одним правителем. В творчестве нашли отражение философия жизни простого средневекового кочевника: в мире нет ничего постоянного, вечного; вселенная не остается в одном состоянии; мимолетность жизни есть как закон природы, человеческие качества кроются не в положении, которое занимает человек в обществе, а в нем самом, в его личных качествах.
Ø    Жиембет и Марғасқа  а связаны с временем правления хана Есіма. Маргасха ратовал за идею хана Есима о создании сильного централизованного феодального государства; Жиембет, выходец из среды крупных феодалов, находился в оппозиции правительству, был военачальником хана Есіма в Младшем жузе, отличался храбростью и организационными способностями.
Ø    Ақтамберді жырау. Времена джунгарского нашествия. Мечты о свободе и победе. С 17 лет участвует в военных походах, отличился смекалкой и бесстрашием. Способствовал организации сопротивления джунгарам.
Ø    Үмбетей жырау в своих произведениях восхвалял батыров.
Ø    Бухар жырау, сын Қалқаман батыра, прославился благодаря своей храбрости. Бухар выдвинулся еще при хане Тауке. Позже его приближает к себе молодой Абылай хан. С этого времени Бухар – главный идеолог ханства.

Таким образом, очевидно, что практически все представители эпической традиции были примером воинской чести и доблести как в жизни, так и в своем творчестве. Аналогично обстоит ситуация и в инструментальной музыке. О характере, показательных фактах биографии, специфики музыкальных образов большинства казахских кюйши существует много информации. В данном ряду можно назвать имена Құрманғазы, Даулеткерея, Тәттімбета-сері, Абыла, Есбая, Есіра, Ускенбая, Байшағыра… Если обратиться к вокальной традиции, то знаковые песни аркинской традиции «Алқоңыр», «Гүлдариға», «Гауһартас» и др. – это воинские песни, воспевающие любовь и красоту. Авторами их были сері – Асылгирей-сері, Сегіз-сері – члены элитарных воинских союзов.

Одной из самых ярких иллюстраций представления казахской традиционной музыки как искусства кшатриев является жизнь и творчество Сүгіра. Сүгір – сложная, цельная и сильная личность. С одной стороны – глубоко традиционный музыкант, с другой – уникальный кюйши, Сүгір создал свой неповторимый стиль, в котором синтезированы элементы традиций токпе и шертпе, домбровой и кобызовой музыки.

Особенный музыкант, Сүгір через всю жизнь пронес верность своим жизненным и творческим идеалам. Своенравный, бескомпромиссный, он играл часами. Да и мог ли быть иным ученик Ықыласа, знавший досконально кюи Тәттімбета?

Приведем некоторые интересные факты биографии, долгое время не публиковавшиеся.
Знаменитое Созакское восстание, начавшись в 30-х годах ХХ века, длилось почти до 1945 года. Когда Султанбек во главе воинственных тама, рамадан и других родов собирался войти в Созак, он передал предупреждение, что накажет всех, носящих чубы (чуб как символ «обрусения»), забывших веру. Свободолюбивый и независимый Сүгір, который вообще не переносил угроз, демонстративно отрастил чуб и выехал на пригорок встречать повстанцев. Повстанцы с уважением отнеслись к бесстрашию кюйши.

Сүгір принципиально не признавал советской власти. Преследовался властями, согласно некоторым источникам даже сидел в лагерях. В свое время он спрятал инструмент в сундук со словами «сейчас не время для домбры…», отказывался от записей. Отчасти именно этим объясняется малоизученность наследия Сүгіра.

Хочется подчеркнуть, что поведение Сүгіра типично для традиционного музыканта, его биография – есть биография воина-кшатрия. Современное восприятие кюев Сүгіра только как медитативных во многом объясняется искажением исполнительской школы. Появление оркестров народных инструментов, ускорение темпа жизни со 2-й половины ХХ века, исчезновение аутентичных носителей традиции – все эти факторы привели к отмечаемому Т. Асемкуловым нюансу: западноказахстанские кюи сегодня исполняются значительно быстрее, а шертпе кюи – медленнее, чем в оригинале. Это неизбежно влечет за собой и определенную образную трансформацию кюев.

И Сүгір, часто воспринимаемый исключительно как кюйши-мыслитель, созерцатель, создавал и энергичные, иногда брутальные, воинские композиции. Например, его кюй «Қаратау шертпесі», созданный на основе песни Мухита, исполненной Г.Курмангалиевым, когда певец приезжал в Созак.

«Реквиемом кочевой цивилизации» называет Т.Асемкулов кюй «Ыңғай төкпе». В интерпретации Т.Асемкулова кюй Сүгіра похож по замыслу на описанное выше толғау Қазтуғана «Қайран Еділ», только в данном случае это «прощание сквозь века».

Рассмотрение традиционной музыки казахов как искусства воинской касты предполагает и достаточно нестандартный взгляд на соотношение фольклора и профессиональной традиции. Официальная история музыки постулирует эволюционную теорию, когда профессиональная традиция рассматривается как результат развития фольклорного творчества. Т.Асемкулов убежден, что профессиональная казахская музыка возникает не из фольклора, не из обрядовой музыки. Это автономные художественные явления.

«История общественных явлений, история искусств не всегда сопутствуют истории эволюции видов. Иногда, и даже в большинстве случаев, культура может откатываться назад,  на многие века, даже тысячелетия. Поэтому деление музыкальной культуры на фольклор и профессиональную музыку является искусственным, ложным. Это следствие незнания традиции, элементарных законов эволюции. Допустим, если фольклор является истоком профессиональной музыки, тогда, по закону эволюции, фольклор, породив профессиональную музыку, должен был давно отмереть за ненадобностью. Но он продолжает существовать. Более того, по ряду признаков он даже эволюционирует, превращаясь в какой-то новый тип фольклорного творчества» (Из рукописи «Альтернативная история казахской музыки».
Другой важный аспект – проблема авторства в традиционной музыке. Долгое время вся казахская музыка считалась фольклором. После знаменитых работ Шахназаровой (Шахназарова «Музыка Востока и Запада (типы музыкального профессионализма») казахскими музыковедами был доказан факт существования профессиональной музыки устной традиции и, следовательно, индивидуальных авторских произведений. Однако процесс «распознавания» авторства тех или иных произведений продолжается. Зачастую песня или кюй приписываются разным кюйши, вызывая смятение среди начинающих музыкантов и споры между учеными.

Данная проблема объясняется не только недостаточной изученностью традиционной музыки, дефицитом информации, устным характером бытования казахской культуры. Важной причиной, на наш взгляд, является совершенно иное отношение к авторству в традиционной культуре. В традиционной этике равноценны создание произведения и его интерпретация. Высочайший уровень импровизации стал причиной распространенной ситуации, когда интерпретация по всем эстетическим, техническим, содержательным характеристикам ни в чем не уступает или даже превосходит оригинал. Более того, точное повторение кюя грозит вырождением традиции.

Если же учесть, что для искусства воинской касты важны всего две темы – Любовь и Смерть (Т. Асемкулов), что факт сиюминутных благородных поступков ценнее самых грандиозных планов на будущее, то двойное или тройное авторство вообще перестает казаться проблемой.

Каким образом может повлиять предлагаемая интерпретация традиционной музыки как искусства воинской касты на современную культуру? Да, возродить в идентичном виде традицию, скорее всего, невозможно и бессмысленно: объективно изменилась реальность. Но предлагаемый взгляд на традиционную музыку, во-первых, позволяет немного сместить акценты в сегодняшнем музыкальном образовании в сторону усиления значимости Личности, знания законов этики и кодекса воина, развития навыков импровизации для профессионального музыканта. Во-вторых, подобная трактовка казахской музыки способствует обогащению, иногда коррекции, современного этномузыковедения и музыкознания в целом.

В заключение хочется подчеркнуть, что к учению традиционалистов можно относиться по-разному. Работы Р.Генона, Ю.Эволы, М.Элиаде, Ф.Шюон и сегодня кажутся в чем-то шокирующими, эпатажными, в чем-то гениальными. Настоящая статья лишь предлагает принять во внимание еще одну точку зрения на казахскую традиционную музыку.
Видение казахской традиции Таласбеком Асемкуловым в настоящее время выстраивается в целостную, логичную и убедительную картину, которая будет представлена широкому вниманию в работе «Альтернативная история казахской музыки».

Раушан Джуманиязова, кандидат искусствоведения, Алматы