В казахстанском кинематографе произошла незамеченная русскоязычной аудиторией «революция». Нет, речь не «о новой, новой волне» и не об отмененном переезде киностудии в Талгар, и не о приватизации «Казахфильма» или смещении непотопляемого Сергея Азимова («Боже, храни королеву!»). С полувековой монополией «Казахфильма» в стране покончено. И речь не только об амбициозном проекте «Шымкент пикчерз» «Ближний бой», в котором снимаются Боло Янг и прочие герои фильмов о восточных единоборствах. Это лишь верхушка айсберга, благосклонно замеченная кинокритиками благодаря участию Голливуда и «патентованного» сценариста с «Казахфильма».
Простой казахский зритель устал ждать, пока о нем вспомнят «звезды», точнее, промотавшиеся наследники Шакена, Абдуллы Карсакбаева, Султана Ходжикова. Ведь с тех пор, как ушла эта плеяда великих, несмотря на все победные рапорты с фестивалей, хвалебные оды инкорпорированных кинокритиков, несмотря на все финансовые вливания государства в «важнейшее из искусств», ни одна из снятых на киностудии лент не согрела сердца зрителей, не стала народной. По существу, деятельность казахских кинематографистов сосредоточилась на двух направлениях:
1. «Освоение» государственных средств, отпущенных на «исторические» фильмы. Список таких фильмов, с которых казахи почему-то возвращаются с чувством, что их «кинули», венчает «шедевр всех времен и народов» «блокбастер» «Кочевник».
2. «Фестивальное» кино, или «авторское», авторы которого изначально не ориентируются на «толпу», на «массы», проще говоря, на нас, смертных.
И вдруг о зрителе, который давно уже забыл забывший его «Казахфильм» и поневоле отдал сердце Голливуду, Болливуду и «просто Марии», вспомнили ребята из самого южного казахстанского города. Эти ребята, видимо благодаря соседству с узбекскими братьями, имеющие коммерческую жилку, позволявшую и в советские времена благоденствовать, и сейчас жить неплохо, несмотря на отсутствие нефтяных фонтанчиков на заднем дворе, уже освоили газетно-журнальный казахский рынок, точнее, стали основателями казахской «желтой» прессы (хотя, да простит нас Союз писателей, иногда кажется, что «Кызык газеты» («Интересная газета») ничем не хуже шедевров членов упомянутого всуе Союза). Затем они занялись мультипликацией, и если первые ленты профессионалами третировались как низкокачественные, то теперь в Шымкенте проводятся международные фестивали мультипликационных фильмов (один из которых запланирован на середину ноября), и успех местных мультипликаторов воспринимается как закономерный.
Теперь очередь дошла и до «важнейшего из искусств». И здесь ковбоям идею по существу подкинули «узбекские братья». Давно уже приходилось слышать о своеобразном узбекском феномене: узбеки обожают свое собственное кино, узбекские ленты неизменно имеют аншлаг. Была такая мысль, что феномен этот объясняется закрытостью страны, тем, что иностранное кино трудно достать в Узбекистане. Но оказалось, что это не так, узбекам просто не интересны голливудские блокбастеры. Как всякие нормальные люди с неразрушенным национальным менталитетом, узбеки просто любят кино про самих себя, любимых (а вот любим ли мы – казахи – себя, это большой вопрос). Возможно, сходство менталитета причиной, но узбеки всегда любили индийское кино. И вот узбекские кинематографисты, сотрудничавшие с Индией еще в советские времена (вспомним «Али-Бабу»), с получением независимости стали производить ленты по болливудскому образцу.
Южный Казахстан, всегда находившийся под влиянием узбекской культуры, привыкший с утра и до позднего вечера слушать узбекское радио, транслирующее национальную музыку, смотреть узбекское телевидение, плакать над страданиями узбекских «просто Марий», стал покупать узбекские фильмы. И тогда нашлись в Техасе ковбои, которые решили делать мыло по болливудско-узбекскому образцу. Они не заканчивали ВГИКов, наверное, у них нет и дипломов нашей Жургеневки. Они не сильно ломают голову над стилем и техникой, выстраиванием кадра и пр. У них есть один плюс: они знают свою аудиторию и они хотят завоевать именно ее. Они вкладывают в кино свои (пока небольшие деньги) и хотят вернуть их с прибылью.
Рассказывают, что шымкентские сценаристы в поисках сюжетов поступают просто: выезжают в аулы и на местах расспрашивают, что интересного случалось в этих местах. А потом снимают ленты по этим историям. «Элементарно, Ватсон». Но теперь уже не только Шымкент, но и практически весь сельский (точнее, аульный) Казахстан, а также казахскоязычные пригороды покупают шымкентские диски, смотрят шымкентское кино.
Я об этом феномене узнала достаточно случайно. Купила диск, чтобы посмотреть разрекламированный «Кек» – «Месть», вместе с ним на диске оказались записаны мультфильмы и какой-то фильм неизвестной мне студии «Жас улан» «Жаралы сезим» – «Раненое чувство» (кстати, совершенно неказахское выражение). Из любопытства начала смотреть и вначале даже подумала, что это очередной «арт-хаусный» эксперимент – непрофессиональные актеры, недостоверные повороты сюжета, прямолинейный до неприличия ракурс.
Потом стало доходить, что это не эксперимент и не ирония, что авторы фильма до невозможности серьезно относятся к разворачивавшейся на фоне Тюлькубасского акимата истории любви бедного парня и девушки из состоятельной семьи, в результате которой парень сначала попадает в тюрьму, а затем становится рэкетиром, а девушка убегает из дому и моет полы где-то на Макатаева в Алматы. Между делом рэкетиры читают стихи, разумеется, Мухтара-ага (Шаханова) – что, действительно, вполне возможно. Казахские рэкетиры они такие, идейные.
Посмотрев фильм и заинтересовавшись этим феноменом, я обратилась к моим проводникам в бурно развивающемся казахском масс-культе – приезжим студентам. И, как оказалось, все они смотрели и этот фильм, и еще десятки других, и родители их в аулах регулярно смотрят такое кино на видео и DVD. Это при том, что среди опрошенных ни одного шымкентца не было, и ребята пытались говорить, что шымкентское кино оскорбляет их эстетические вкусы, и пр., и пр. А «Раненое чувство», ранив лучшие чувства казахфильмовских мэтров, вообще, как оказалось, два месяца имело аншлаг. И не где-то в Техасе, а у нас, в Алматы, в кинотеатре «Казахстан». Хитрющий продюсер точно просчитал и устроил прокат рядом с общежитиями ЖенПИ, студентки которого со своими парнями и составили основную аудиторию.
Продюсер и по совместительству режиссер фильма Еркин Ракишев, конечно, должен был просчитать все. Ведь он был кровно заинтересован в успехе, потому что фильм снял не просто на свои кровные. Он продал свою квартиру и вложил деньги в фильм. И он победил, фильм окупился многократно. Более того, его закупили для показа Узбекистан и Китай, сейчас он дублируется на узбекский и китайский (!). Т.е. речь идет не просто о казахской диаспоре!
ТРК «Казахстан» в рамках ток-шоу «Кокпар» (что-то вроде «К барьеру») в сентябре устроил диспут шымкентского режиссера и «Казахфильма», который представлял режиссер Жанибек Жетыруов. Это было любопытное зрелище. Шымкентский ковбой вел себя уверенно и вальяжно, как победитель. Представитель «Казахфильма» кричал, постоянно перебивал оппонента, чуть ли не подпрыгивая от возмущения. Он то запрещал противнику называть себя режиссером («какой ты режиссер, ты снял всего один фильм, я только после двадцати лент посмел называть себя режиссером»), то запрещал ему говорить от имени народа («ты не народ, ты режиссер и говори от своего имени»), то возмущался непрофессионализмом шымкентца («первокурсники Жургеневки постеснялись бы такое снимать, ты и сам будешь стыдиться, когда наберешься опыта»), то бичевал за потакание низким вкусам толпы, то хвастал своими победами на различных международных фестивалях. На вопрос оппонента «Где же твои фильмы, почему их не видит народ?», казахфильмовец то ругал прокатчиков, то, подняв руку с раскрытой ладонью вверх, как бы показывая что-то небесам, отвечал: «Я не буду поступать как ты, сразу пуская снятое в продажу на дисках и в прокате. Сначала я соберу призы на разных фестивалях, а потом скажу своему народу: «Вот мой фильм, он заслужил признание там-то и там-то. Смотри, мой народ!»». Поскольку стенограммы передачи я не делала, данные цитаты не совсем точны, но по смыслу все было именно так. Были со стороны «Казахфильма» так же и упреки шымкентцу за то, что он, дескать, вложил свои деньги в фильм и думал, о том, как их вернуть с прибылью, т.е. для него финансовый вопрос значил больше, чем художественные задачи. «А настоящий художник, он не должен думать о деньгах». Вот такой интересный разговор получился.
Было ясно, что шымкентские ребята и в кино проложили свой путь, нарушив монополию «Казахфильма», и что низвергнутый монополист взбешен. Было ясно и то, что с удешевлением и упрощением киноаппаратуры, таких нарушителей негласной Конвенции будет становится все больше. И самое главное, что вместе с опытом будет расти профессиональное мастерство новоявленных кинематографистов, кровно заинтересованных в успехе своей продукции. «Не боги горшки обжигают», и не ВГИКовцы. В этой мысли я только утвердилась, когда съемочная группа «Жаралы сезим» стала настойчиво предлагать одной из участвовавших в моем социологическом «мини-опросе» студенток сняться в сиквеле в главной роли. И если такие предложения делаются случайно встреченной на автовокзале девушке в мусульманском платке (по сценарию, видимо, героиня принимает ислам), не потому, что она чья-то родственница или еще кто-нибудь, а потому, что у ней выразительное лицо и артистические способности налицо, это уже хорошо.
И вот на уличных развалах в продаже появился новый фильм той же студии. Он называется «И меня зовут Кожа», отсылая к выдающемуся шедевру Абдуллы Карсакбаева. Сценаристом является Нурлан Санжар (Сегизбаев), широкой публике известный как исполнитель главной роли в первом «Коже». Вообще-то почти вся его жизнь прошла в кино, многие годы в качестве сценариста он работал и на «Казахфильме». Да вот, видимо, устал делится гонорарами с «соавторами» из числа киношной номенклатуры, устал смотреть, как коверкаются его детища в угоду неким «стандартам и идеалам». И, скорее всего, это не последний «ренегат» из казахфильмовцев. Наверное, придут к шымкентцам и актеры, и другие специалисты.
Как признают сами кинематографисты, «И меня зовут Кожа» на голову выше «Раненого чувства». И говорят, жасулановцы уже снимают третий фильм, еще лучше и профессиональнее первых двух. Что же, остается только пожелать удачи нашим соотечественникам, работающим ради нашей, отечественной аудитории. Кто знает, может это рождение нашего казахского Голливуда?
2007, интернет-издание «Позиция»