Дина всю жизнь работала по хозяйству, как и все женщины в небогатых семьях. Несмотря на это, до глубокой старости сохранила гибкость необычайно длинных пальцев, позволявших брать аккорды, недоступные другим музыкантам. Сам Курмангазы восхищался левой рукой Дины, и не раз говорил, что если бы можно было соединить левую руку Дины с его правой рукой, то такому домбристу не было бы равных. Впрочем, и правая рука Дины была тяжелой, сильной, энергичной. Одно из значений слова «қар» – рука, предплечье. «Қары сынған» – «сломано предплечье» – так странно традиционные казахи говорят о музыканте, у которого открылся особый энергетический канал в руке, который играет не столько прикосновениями пальцев к струнам, сколько за счет энергетики правой кисти.
У музыки, как и у живописи, два начала – рисунок и колористика. Дину колористика занимала больше, чем рисунок. В этом плане ее можно сравнить с импрессионистами. Мане ударяет кистью, набрасывает краски, и вблизи его полотно кажется нагромождением цветовых пятен. Нужно отойти подальше, чтобы увидеть рисунок (например, вид французской деревушки). Так и Дина. Для нее главное красота звука. Она то и дело бросает одну мелодическую линию, берется за другую с любого места, делает паузу и после паузы начинает новую линию. В
озможно, она опускает в этот момент связку. Заметна ломаность ритма, ритмическая несостыковка, но колористически Дина всегда безупречна.
Дина Нурпеисова, принадлежа казахской традиционной музыке, была традиционна только в колористике. Старинное, традиционное исполнение – это Кали Жантлеуов, его ученик Шамиль Абильтай, Абикен Хасенов, Оразгали Суюнбеков. Творчество Дины удивительно, это своего рода авангардистский эксперимент в казахской музыке. Дина не боится нарушать фундаментальный закон музыки – единство ритма. Она постоянно прерывает его. Это не значит, что у ней вообще нет ритмического рисунка. Он конечно присутствует, ведь это скелет, на котором держится колористика. Без ритмической линии музыка – это лишь набор звуков. Но ритмическую преемственность Дина постоянно нарушает. Прерывает одну линию, перескакивает на другую. Для нее нет логико-временной последовательности. Слушая ее, невольно вспоминаешь выражение Бхагвана Раджниша Ошо: «Мастер живет в моменте». Дина хулиганит, но окраска звука всегда превосходна.
Ее исполнение держится не на ритмической преемственности, ритмической цельности, а на совсем другой закономерности. Дина открывает какую-то новую эстетическую правду, эстетический принцип. Предыдущий звук оставляет экспрессивный, эмоциональный след, и он смыкается с последующим звуком. Дина не боится нарушать канон, такой эксцентричной манеры игры в казахской музыки больше ни у кого нет. Дину наверное можно сравнить со Шнитке, для творчества которого также характерны невероятные, невозможные комбинации звуков.
о значением виолончелиста Пабло Казальса для европейской музыки.
Дина играла на очень низкой настройке. Иногда есть ощущение, что струна просто провисает. Это невероятный принцип звукоизвлечения: настройка очень низкая, но звук четкий, рисунок красивый. Александра Затаевича сейчас обвиняют в том, что он записывал кюи в более высоком регистре. Но он хотел сохранить мелодию, красивый рисунок, а мелодию, исполняемую Диной, невозможно воспроизвести на такой же настройке, как у нее.
Огромная удача для казахской музыки, что исполнение Дины было зафиксировано в аудиозаписях, потому что никто не смог перенять ее уникальный стиль. У ней учились многие – лично и по записям, но она так и осталась единственным представителем созданной ею школы, ее пионером и классиком в одном лице.
«Бұлбұл» Дина Нұрпейісова
«Он алтыншы жыл» Дина Нұрпейісова