СЕРИКБОЛ КОНДЫБАЙ В СОЗНАНИИ РУССКОЯЗЫЧНЫХ КАЗАХОВ

 

Зира НАУРЗБАЕВА

Доклад на ІV Кондыбаевских чтениях в Актау, 25 апреля 2013 года

«Серикбол Кондыбай для нас, русскоязычных казахов даже важнее, чем для казахскоязычных». Это утверждение, это признание мне довольно часто приходится слышать как переводчику на русский язык и пропагандисту творчества Серикбола, а также как модератору сайта казахской мифологии, культуры и традиционной музыки Otuken.kz

Эта значимость творчества С.Кондыбая для русскоязычных интеллектуально продвинутых и патриотично настроенных казахов, как мне кажется, складывается из трех основных факторов.

 

Первый – объективный – фактор в том, что  читатель С.Кондыбая узнает интереснейшие  сведения о нашей культуре, языке, мифологии, истории.

 

Второй – субъективный – фактор тесно связан с первым. Перефразируя известные строки поэта, можно сформулировать этот фактор: «Я казахский бы выучил только за то, что на нем писал Кондыбай». Можно сколько угодно упрекать русскоязычных казахов в том, что они непатриоты, манкурты, даже вводить на государственном уровне ограничения для тех, кто не знает казахский язык. Все это лишь отталкивает людей, часто знающих кроме русского  иностранные языки, нацеленных не на карьеру в госслужбе, а на реализацию личностного потенциала и материальное самообеспечение другими способами.

 

От таких людей иногда приходится слышать: «Когда человек изучает, например, английский язык, он получает доступ к богатейшему фонду информации на этом языке, к свежим новостям, к современной научно-технической и художественной литературе. Всего этого нет на казахском языке. Да, есть богатейший лексический фонд, есть фольклор, но это архаическая информация, обращенная в прошлое, возможно интересная специалисту-гуманитарию, но не мне. Казахский язык не является ведущим, на нем не создается современное содержание, он вторичен в сфере современной информации. Почему на казахском языке за 20 лет не создано ни одного романа, который бы заставил говорить о себе всех, не сделано ни одного научного открытия, достойного Нобелевской премии? Допустим, я овладею языком на бытовом уровне, но зачем мне изучать его глубоко? Если потом мне нечего будет читать и слушать, я все равно забуду его».

 

Хочу быть правильно понятой, это не моя позиция, я лишь формулирую то, что приходится временами слышать и и с чем приходится полемизировать. Я, как и большинство присутствующих здесь, не приемлю этой позиции, но мы должны согласиться, что в этой позиции есть своя логика: время человеческой жизни ограниченно, изучение языка требует большого количества времени и энергии. Повторяюсь, бесполезно здесь взывать к патриотизму, потому что  вам напомнят о многочисленных примерах истории, когда нация меняла язык и т.д.

 

И вот в этой ситуации  наследие С.Кондыбая – это поразительный и наверное единственный в своем роде пример в наше время. Пример того, как человек, сформировавшийся в чисто казахской среде, глубоко погруженный в национальное устное наследие, получив прививку европейского научного мышления, может творить вопреки всем обстоятельствам на мировом уровне и даже опережать этот уровень. Творить абсолютно новую научную парадигму, создавать новые миры смыслов, и при этом не просто свободно выражать сложные идеи на казахском языке, но использовать  казахский язык как инструмент и одновременно как контекст своих размышлений, дышать им.

 

Честно говоря, в интеллектуальных полемиках вокруг языка наследие С.Кондыбая – это последний, решающий, можно сказать, единственный  аргумент. Этот факт приходится констатировать скорее с горечью, чем с гордостью.

 

Понятно, что чаще всего полемизируют люди, которые вопреки всем аргументам, не хотят погрузиться в родной язык и культуру, переубеждать их бесполезно. Но эти споры важны для тех, кто сомневается, кто внутренне ощущает потребность вернуться в родную культуру, в родной язык как на свою внутреннюю родину. Для них такие полемика, высказанные аргументы могут стать и становятся толчком к действию.

 

Третий – психологический или, точнее сказать, духовный, инициатический – фактор воздействия наследия С.Кондыбая на русскоязычных интеллектуальных казахов заключается в  тезисе Серикбола о казахском языке как инициатическом пути, как языке иного, внутреннего мира человека.

 

С. Кондыбай своим творчеством стремился «пробудить к жизни, актуализировать обессилевшие, но все еще живущие в душе, в крови современного казаха бессмертные архетипы, мироощущение и веру «другого», «внутреннего», «вечного» Казаха…Сакральная Вечная Родина казахов не имеет отношения к реальной географии, путь в эту забытую незнаемую страну ведет в глубины нашего сознания, внутреннего «Я» каждого казаха» (Кондыбай С. «Мифология предказахов. Книга 1. Пер. с казахского языка на русский З. Наурзбаевой. Алматы. СаГа. 2011. С. 9-10).

 

Серикбол видел казахский язык (и мифологию, культуру) как «… путь между двумя точками, двумя вратами. Первые врата, те, что служат входом, очень тесны и низки, открывающийся за ними путь напоминает тесный лаз. Поэтому, чтобы войти в них, необходимо склонить голову,  нагнуться, передвигаться почти ползком. Но тесная пещера с каждым шагом становится все просторнее и выше. Выход из нее представляет Великие Врата. Чтобы познать язык, чтобы стать казахом, необходимо на четвереньках пробраться в тесный лаз, зато путь этот человек завершает с гордо поднятой головой. Это – новое рождение, посвящение, инициатическое испытание. Пройти через испытание нелегко, самое главное, вступить на этот путь  надо без принуждения, по собственной воле преклонить колена» (Кондыбай С.  Мифология предказахов. Книга 2. Пер. с казахского языка на русский З. Наурзбаевой. Алматы. СаГа. 2011. С. 72).

 

Мысль о языке как квинтэссенциии национального духа, как парадигме национального видения мира не нова. Уже в середине Х1Х века Вильгельм фон Гумбольдт показал, как в языке (в звуке, значении слова, способах словообразования, в грамматике) раскрываются национальные особенности, характер народа. “И при наименовании слово не есть представитель самого предмета, поражающего чувства, но выражение нашего взгляда  на предмет в тот момент, в какой изобретается слово”. Л.Витгенштейном язык осознается как та призма, через которую мы обречены видеть мир. По выражению М.Полани, язык является “теорией природы вещей”, теорией универсума, выработанной той или иной группой людей. То есть, изучая язык, человек в какой-то мере усваивает новую «теорию универсума», национальный менталитет.

 

Но Серикбол, скорее всего не знавший этих  теоретиков лингвистики и сформулировавший схожие мысли по ходу своих исследований, видел возможности казахского языка не только как инструмента научных теоретических реконструкций, он четко осознавал практическую возможность пересотворения сознания современных казахов через погружение в стихию родного языка и мифологии.

 

Интересно, что эта идея Серикбола перекликается с идеями не только  теоретиков лингвистики и философии, но и с конкретным опытом,  современными методиками изучения языков. Хочу сослаться на мысли создателя очень популярной сейчас методики изучения иностранных языков Н.В.Замяткина о формировании нового «я» человека, изучающего  иностранный язык. Еще раз уточню, Н. Замяткин – не философ и не теоретик, он практик, преподаватель иностранного языка, и он обобщает свой опыт изучения и преподавания английского языка в книге «Вас никто не научит иностранному языку».

 

«Переход  в иную реальность нового языка происходит одновременно с появлением у вас некоего нового «я».  Очевидно, мы, наше «я», настолько связаны со словами, с языком, на котором мы говорим, что этого просто не может происходить… С переходом в новую языковую реальность, в нас проступает, проявляется, возможно, просто глубоко скрытое где-то внутри новое,  достаточно сильно отличное от старого «я». Явление это отлично известно спецслужбам, которые очень часто и успешно вербуют себе агентов среди изучающих иностранные языки. Покидающие свое старое «я» и на ощупь, вслепую ищущие, творящие новое «я» достаточно легко принимают это новое «я», эту новую для себя роль как роль агента разведслужбы страны изучаемого языка… Практически всегда новое «иностранное» «я»  проявляется в том, что на новом языке вы можете говорить – и думать! – вещи, которые вы никогда не стали бы говорить на своем родном языке. Старые ограничители «можно-нельзя», «плохо-хорошо», «морально-аморально» ослабевают, дают сбои или совершенно перестают работать» (Н. Замяткин «Вас никто не научит иностранному языку», с. 41).

 

Интересно, что преподаватель английского языка в какой-то момент начинает говорить как мифолог: «переход  в иную реальность нового языка».

 

Таким образом, получается, что изучение языка просто как полноценного средства общения и получения информации  неразрывно связано с обретением человеком нового «Я», новой системы ценностей и даже морали. Так может мы с самого начала независимости неправильно ставим акцент,  сосредотачиваясь на  бытовом или канцелярском уровне овладения казахским языком, в то время как следует делать упор на погружении в мир языка, об усвоении его символического и мировоззренческого богатства.

 

Возвращение к родному языку не должно быть формальным, это шанс для русскоязычных казахов получить совершенно новый духовный опыт, прикоснуться к своему внутреннему, зачастую глубоко спрятанному «Я»,  получить мощную энергетическую подпитку из вечного священного источника, говоря языком современных психологических тренингов, снять психологические и энергетические зажимы.

 

Этот подход, насколько мне известно, реализован лишь в одной методике изучения казахского языка «Кобланды – наизусть» Земфиры Ержан (сайт kieli7su.kz). Участники этого проекта учат наизусть строки бессмертного эпоса, получая помощь тренеров – лингвиста, поясняющего архаизмы, помогающего выработать правильное произношение (акцент сигнализирует об отторжении чужеродного тела, как утверждает Н.Замяткин), и культуролога, объясняющего символический и мифоритуальный контекст эпоса.

 

Участники пилотного проекта – зрелые, реализованные в жизни и в профессии люди, зачастую со знанием иностранных языков, в полной мере ощутили эффект погружения в иную – священную – реальность духовного мира наших предков. Недаром среди них оказались внуки трех прославленных казахских поэтов – Ильяса Джансугурова, Сакена Сейфуллина, Нурпеиса Байганина.  Фатима Джандосова, внучка Ильяса и Ораза Джандосова, директор (в тот момент) по стратегическому развитию одного из крупнейших в стране НПФ и очень занятой человек, так написала об этом опыте на своей странице в Facebook: «Я сейчас учу казахский язык, потому что так сложилось, что дети в нашей семье не говорили почему-то по-казахски. Я наслаждаюсь логикой, мудростью и красотой нашего языка и призываю всех учить его – с душой». Как тренер-культуролого «Кобланды – наизусть» могу сказать, что было очень интересно во время пилотного проекта наблюдать, как в сознании участников происходили изменения.

 

И в заключение хотела бы высказать несколько мыслей о идеологии и политике в контексте темы доклада. Наших национал-патриотов можно условно разделить на две группы. Старшее поколение сосредоточено на охранительно-консервирующей деятельности, младшее поколение говорит о необходимости модернизировать и даже упростить казахский язык.

 

Безусловно, любой язык в своей долгой истории, чтобы оставаться жизнеспособным, многократно проходит  через трансформацию: заимствует и вырабатывает новую лексику, в определенной степени меняется и грамматика. Это объективный процесс, от которого невозможно уйти в такое переломное время резкого изменения технологий, социально-экономических отношений, всего уклада жизни.  Читатели С.Кондыбая хорошо знают, что наш язык от гиперборейского (условно названного так С.Кондыбаем), прототюркского через древнетюркский и средневековый тюркский  многократно проходил через такой процесс. Темпы изменения в современном мире так велики, давление информации на других языках на общенародное сознание так огромно, что действительно существует потребность не просто позволить языку меняться, а оседлать и осознанно направлять этот процесс.

 

Но в этом нашем стремлении угнаться за временем мы не должны «выплеснуть с водой ребенка», не должны потерять суть, живую душу языка, то, что позволяет рассматривать его как живой организм и как Путь инициации. Отношение С.Кондыбая к языку и созданный им новый научный стиль казахского языка – ясный, содержательный, информативный, логичный и одновременно пропитанный дыханием традиционной устной литературы – это Путь казахского языка в этом мире.

 

Таким образом, С.Кондыбай указал третий, «золотой» путь, в котором преодолено противоречие консерваторской и модернизаторской позиций национал-патриотов. А  открытый им и потенциально востребованный русскязычными казахами инициатический аспект казахского языка требует пересмотра ориентиров государственной политики не только в языковой сфере, но и в сфере культуры, идеологии, национальной безопасности.

 

Есть такая старинная суфийская притча. Человеку во сне приснилось, что он  должен отправиться в далекий край, где его ждет драгоценный клад. После долгих сомнений он отправляется в путь, но клада в названном месте нет, зато он слышит от местного жителя, что и тот во сне видел клад в далекой стране. Так странник узнает о действительном кладе, спрятанном в его собственном доме. Мораль этой притчи, которая есть и у хасидов, такова:   у каждого из нас изначально есть нечто драгоценное, но чтобы узнать и оценить это, нужно отправиться в путешествие в чужие края. Иногда нужно отстраниться, взглянуть на привычное, данное с рожденья с дистанции, извне. Это путешествие небезопасно, и кто-то навсегда остается в далеких странах. Но многие, обогащенные опытом пути, возвращаются к себе домой, чтобы обрести завещанное им далекими предками наследие. Для русскоязычных казахов, слушающих свое внутреннее «Я», творчество Серикбола Кондыбая – это и есть Путь домой.

На фото: мама Серикбола Кондыбая Тарбие у бюста сына во дворе школы имени С.Кондыбая в Актау

 

1 Kомментарий

  1. Классная статья…..))))). Я как раз занимаюсь историей, археологией и т.д. Казахстана и это статья меня подбодрила…. «Эстетика ландшафтов Мангистау» эту книгу я прочел впервые 2007 г., когда делали паспортизацию Мангыстау и до сих пор от туда черпаю дохновение, особенно по туризму и описания ландшафта в историческом контексте.

Обсуждение закрыто.