ЗИРА НАУРЗБАЕВА
Фразы из прекрасного советского мультфильма «Маугли» – «А мы пойдем на север!», «Акела промахнулся!» – наверное уже ничего не скажут нынешним молодым. Но образы благородного вожака волчьей стаи Акелы, кровожадного тигра Шерхана, его прихлебателя шакала Табаки прекрасно иллюстрируют основную идею этой статьи.
Тотемизм волка в традиционной культуре и идеологии наших предков давно стал 
общим местом не только историко-культурных исследований, но и разного рода размышленческих статей о казахах. Но правда в том, что волки – гордые, храбрые, неукротимые, умные, хитрые, изобретательные, сильные, дружные, терпеливые, непокорные – имеют слишком мало отношения к современному состоянию национального духа. Мы давно уже не те волки, которым покровительствует Тенгри. Мы вообще не волки, а скорее… собаки…
Не в ругательном смысле, а в соответствии с «эволюционной логикой». Как в легендарном сне Аблай-хана – лев превращается в тигра, тигр в волка, волк в лису… а дальше лягушки и раки и пр. Так что собака – одомашненный родственник волка – это совсем неплохо. Народная мудрость гораздо жестче оценивает наше состояние.
Волк и собака… Казахская пословица гласит: «У собаки есть хозяин, а у волка есть Тенгри». Это о непокорности и самодостаточности волка, которого практически невозможно приручить (в цирках можно увидеть представления со львами и тиграми, но не с волками), одомашнить, который «сколько его не корми, все в лес смотрит». Этой теме непокорности, даже неблагодарности волка посвящен один из ранних рассказов М. Ауэзова «Серый лютый».
Ставшая поговоркой собачья преданность хозяину и принципиальная неприручаемость волка, т.е. противоположность характеристик генетически близких животных всегда вызывала у меня удивление. Неужели все дело в тысячелетиях совместного существования? – думалось мне. Но ведь из рассказов Джека Лондона мы знаем, что собака с доброй половиной волчьей крови остается все-таки собакой…
Дилетантские мои сомнения развеяла книга одного из основателей этологии – науки о поведении животных, лауреата Нобелевской премии Конрада Лоренца «Человек находит друга». Книга написана давно, чуть ли не полвека назад, да и информация, в ней содержащаяся, скорее всего, является открытием лишь для меня – гуманитария. Но поскольку и читатели мои, скорее всего, не зоологи, поделюсь своим «открытием».
Собака происходит не от волка, а от шакала!
Разумеется, ничего плохого в этом нет, Джеральд Даррелл так описывает шакалью стаю, что просто умиляешься. Вообще, человеческие оценки диких животных, связанный с ними символизм страдает, мягко говоря, односторонностью. Кто-то из этологов на эту тему высказался так. Есть стайные животные, у которых стаю возглавляют самки, эти доминантные самки охотятся, но к добыче первыми получают доступ детеныши и недоминантные животные. И есть другие животные, у которых охотятся самки, но первым доступ к добыче получают доминантные самцы, затем охотницы, а слабые члены стаи довольствуются остатками (если таковые имеются). В первом случае речь идет о гиенах, символизирующих у людей подлость и предательство, во-втором – о львах – символе благородства и царственности. В этом контексте точность тюрков в восприятии животного мира удивительна (мы писали об этом раньше, в статье «Где моя родина? – диких гусей я спросил» и др.).
«Вернемся к нашим баранам», точнее собакам. К. Лоренц реконструирует ситуацию одомашнивания собак. Первобытное племя привыкло к тому, что их ночную стоянку окружают шакалы, поедающие отходы. Сами по себе шакалы неопасны для взрослых людей, да и огня они боятся, а польза от них несомненна, т.к. чуткие звери реагируют на приближение крупных ночных хищников и невольно предупреждают людей об опасности. Эту пользу племя оценит лучше, оказавшись в незнакомой местности без сопровождения «своей» шакальей стаи. Мужчинам приходится по ночам по очереди бодрствовать, вслушиваясь и всматриваясь во враждебную тьму. И однажды умный вождь (или шаман), заметив позади принюхивающуюся к человеческим следам шакалью стаю, несмотря на возражения голодных охотников, оставил на тропе кусок мяса, а потом еще один… Так постепенно шакалы привыкли к «своему» племени, по ночам они «стерегли» стоянку, а днем следовали за охотниками. Еще через несколько тысяч лет возглавляющая стаю опытная самка помогла охотникам вернуться на скраденный след…
Большинство европейских пород современных собак ведут свое происхождение от шакалов, и лишь некоторые включают долю волчьей крови. Это важно для нашей темы потому, что «преданность собаки хозяину возникает из двух совершенно разных источников. Во многом она объясняется теми узами, которые связывают дикую собаку с матерью только в детском возрасте, а у домашней собаки сохраняется на всю жизнь и вместе с рядом других моментов способствует тому, что некоторые детские черты характера не исчезают и когда животное становится взрослым. Другой корень преданности заложен в той верности, которая связывает рядовую собаку с вожаком стаи или же возникает из привязанности, питаемой отдельными членами семьи друг к другу. У собак с волчьей кровью этот корень уходит гораздо глубже, чем у потомков шакала, и по очевидной причине: сохранение стаи играет гораздо большую роль в жизни волка, чем в жизни шакала.
Если взять в дом щенка неодомашненного представителя семейства собачьих и растить его как собаку, легко можно вообразить, будто потребность дикого детёныша в заботе и уходе равнозначна той пожизненной связи, которая существует между большинством наших домашних собак и их хозяевами. Пленный волчонок обычно бывает робким, предпочитает тёмные углы и явно боится пересекать открытые пространства. Он в высшей степени недоверчив к незнакомым людям … Он уже с рождения весьма склонен кусаться от страха, но к хозяину волчонок привязывается и полагается на него точно так же, как щенок. Если речь идёт о самке, которая при нормальном ходе событий, вырастая, начинает воспринимать самца-вожака как «хозяина», опытным дрессировщикам иногда удается занять место такого вожака в тот период, когда детская зависимость самки сходит на нет, и таким образом обеспечить себе её привязанность и в дальнейшем… Но того, кто воспитывает волка-самца, ждёт неминуемое разочарование — как только волк становится взрослым, он внезапно перестаёт подчиняться хозяину и держится абсолютно независимо. В его поведении по отношению к бывшему хозяину не проявляется ни злобы, ни свирепости — он по-прежнему обходится с ним как с другом, но ему больше и в голову не придёт слепо повиноваться хозяину, и, возможно, он даже попытается подчинить его себе и стать вожаком. Учитывая силу волчьих зубов, не приходится удивляться, что эта процедура иногда приобретает довольно кровавый характер.
Если шакал в основном ест падаль, то волк — настоящий хищник и зимой нуждается в помощи своих собратьев, охотясь на крупных травоядных — его единственный корм в эту пору года.
…Результаты охоты зависят от взаимной поддержки в те минуты, когда её членам удается затравить дичь. Строгая организация стаи, беззаветная преданность вожаку и безоговорочная взаимная выручка — вот необходимые условия успешного выживания этого вида в тяжёлой борьбе за существование.
Такие волчьи свойства полностью объясняют сущность весьма заметных различий в характере «шакальих» и «волчьих» собак — различий, очевидных для всех, кто по-настоящему понимает собак. Первые относятся к своим хозяевам как к собакам-родителям, вторые видят в них скорее вожаков стаи и ведут себя с ними соответственно» (К. Лоренц).
А теперь главный вывод, ради которого мы предприняли этот пространный экскурс в этологию. «Покорности инфантильной шакальей собаки (относящейся к хозяину как к родителю) у волчьей собаки соответствует гордая «мужская» лояльность, в которой подчинение играет весьма малую роль, а рабская покорность – никакой. Волчья собака в отличие от шакальей вовсе не видит в хозяине чего-то вроде помеси отца и бога. Для нее он скорее товарищ, хотя ее привязанность к нему гораздо прочнее и не переносится с легкостью на кого-нибудь другого. Это «однолюбие» развивается в молодых волчьих собаках весьма своеобразно – в определенный момент детская зависимость от родителей четко сменяется взрослой преданностью вожаку стаи, причем это происходит, даже когда щенок растет в изоляции от себе подобных, а «собака-родитель» и «вожак стаи» воплощены в одном человеке»..
В соседней России тенденция сворачивания демократии в общественно-политической жизни страны сопровождается многочисленными рассуждениями о третьем пути, о потребности в «сильной руке», о патерналистских настроениях народа, о русской тоске по «царю-батюшке» и пр. У нас такие дискурсы не приняты по многим причинам, лишь время от времени осторожно забрасывается мысль об особом национальном варианте демократии. Но на практике государственная идеология реализует именно патерналистскую модель по принципу «спасибо партии родной за наше счастливое детство».
Интересно, кто-нибудь предварительно проводил исследования – насколько эта модель отвечает внутренним потребностям казахов?
Если мы – современные казахи – уже не волки, а собаки, то все-таки собаки со значительной долей недавней волчьей крови, а следовательно в стайной (общественной) жизни у нас есть потребность не в фигуре бога-отца, а в личности вожака – «первого среди равных», товарища, возглавляющего иерархию благодаря только лишь личным качествам. Нам внутренне характерна не рабская покорность, а гордая лояльность. И когда устои общественной жизни позволяют сохранять личное пространство и независимость, само- и взаимоуважение, то наша привязанность к лидеру будет гораздо более прочной и действенной, взрослой и ответственной.
Стремление идеологов искусственно удерживать нацию в инфантильном состоянии ведет лишь к тому, что новое поколение обретет привычку вторить шакалу Табаки и радоваться промахам Акелы.
P.S. Эта статья построена не на простой метафоре и не на регрессии, уподобляющей общественную жизнь поведению животных. К.Г. Юнг сформулировал идею об архетипах коллективного бессознательного и предупреждал Европу об опасности Второй мировой войны, связанной с пробуждением архетипа шамана и воина Вотана в душах немецких бюргеров. Кстати, симптоматично то, что главным героем популярного фэнтези на русском материале, написанного профессиональным историком и этнографом М. Семеновой, является Серый Пес, противостоящий… Волку.
2012