Таласбек АСЕМКУЛОВ
Мой дед по матери кюйши Жунусбай Стамбаев (1891–1973, Чубартауский р-он Семипалатинской области) рассказывал мне об игре «Тәртікем». Другое ее название «Төрт тарап, жеті ықылым, қырық тақта» – «Четыре направления (стороны света), семь климатов, сорок досок, площадок для игры (в переносном смысле – миров)» или иногда просто «Қырық тақта».
Это воинская игра, в которую играли представители правящей касты чингизидов «төре» с использованием асыков (астрагалов), числом не менее двухсот тысяч, иногда до полумиллиона. Площадкой для игры выбирался белый такыр размером от одного квадратного километра. Длилась игра в течение дня, а то и нескольких дней. Чтобы случайно забредший скот не нарушил создавшееся в игре положение, площадка окружалась цепью верховых воинов. В игре участвовало много людей, чаще всего пешком, а иногда и верхом. Участники иногда сами бросали асыки, иногда за них это делали специально подготовленные помощники. Асыки использовались самые разнообразные – овец, коз, сайгаков, джейранов, архаров, коров, лошадей, верблюдов. Асыки были окрашены в разные цвета. В зависимости от происхождения асыков и их окраски (неокрашенный белый, черный, красный, синий, зеленый, желтый, коричневый – оттенки степной хны, использовавшейся в качестве красителя) менялось их значение. Я запомнил, что красные асыки символизировали самих торе, а синие – воинов «Шын-Машын», т. е. Китая и Южной Азии (Индии и т. д.). Особенно ценились асыки архаров, их окрашивали в коричневый цвет, и они служили битками. Площадка для игры расчерчивалась на сорок участков, в центре находился город, называвшийся «Бақ» («Счастье», «Сад»). Игра представляла борьбу нескольких сторон за этот город. В начале борьба шла на отдельных квадратах, затем по регионам. Запомнилось, что были, например, асыки, обозначавшие гонцов, а также – подкупленных гонцов, т. е. все реалии настоящей борьбы. Насколько я понял, игра имела характер ритуала, т. е. ее итог был в какой-то степени предопределен. Вот те немногие сведения об игре, которые я запомнил из услышанного в детстве рассказа.
«Тәртікем» можно сравнить с «Улуг ау» – великой загонной охотой, которую казахи и их предки устраивали дважды в год – весной и осенью. В этой охоте, представлявшей собой не только заготовку мяса на полгода, но и прежде всего воинские учения, каждый род и племя знали свое место в загонной цепи, растягивавшейся на тысячи километров и сходившейся в районе Жезказгана, сжимавшей в своем кольце миллионы голов диких травоядных и хищников. В этой охоте проверялось единство народа, отрабатывалось умение ориентироваться на местности, координировать перемещения, поддерживать связь во время движения с помощью боевых барабанов, укрепленных на верблюдах. Неявка или опоздание на охоту рассматривалось как воинское преступление со всеми вытекающими последствиями. Таким образом, если Улуг ау представляла общеказахские воинские учения, то «Тәртікем – штабную игру.
Читая первый том «Мифологии предказахов», а конкретно главу «Қырық бір бөлмелі үй» (с. 130–135), я не мог не провести параллель между реконструкцией Серикбола и предложенной им схемой дома из сорока одной комнаты. Сравните: квадрат, разделенный на сорок квадратов, и в центре сорок первая комната, символизирующая сакральный центр, у Серикбола и квадрат, разделенный на сорок квадратов (қырық тақта), в центре которого город – цель борьбы. Серикбол рассматривает этот дом как символ Вселенной, мира, где сорок комнат – проявленное бытие, сорок первая – непроявленность, Принцип, творец как символ государства (народа) и его духовного центра, временного цикла – года, состоящего из сорока недель по девять дней и пяти-шести дней зимнего солнцестояния – бесконак, а также ночного неба, социальной структуры, инициационных испытаний. С игрой «Тәртікем» наиболее близко толкование этого символа как земли, где сорок комнат – разные регионы, а сорок первая – Ілкі Төр, центр изначальной, общей для всего человечества Примордиальной Традиции. В ритуальном плане игра «Тәртікем» могла означать ритуальное взаимодействие космических элементов (семь климатов – семь цветов асыков – семь ипостасей Коркута).
Дед мой, по его словам, был свидетелем исполнения «Тәртікем», т. е. можно предполагать, что игра эта имела место еще в начале ХХ века. Многие сохранившиеся до нашего времени игры с асыками, например «Хан», «Үш табан», «Талапай», «Ташкент» представляют сохранившиеся фрагменты той грандиозной игры. Было бы наивно считать, что игра эта – только казахская. Как представляется, игра настолько древняя, что происхождение ее находится в том временном периоде, который для современной официальной истории представляет первобытный строй, а для традиционалистской истории – период за пределами Кали-юги, период существования (или распада) общей для всего человечества традиционной цивилизации. В названии игры использовано арабское слово «иклимат», от которого произошло слово «климат». В данном контексте оно имеет значение «регион». Возможно, оно заменило более древнее слово со значением «континент, материк». Современной науке известно шесть материков и шесть континентов. Упоминание «семи климатов» отсылает к средневековому мусульманскому представлению о «семи климатах» (так, ал-Идриси, обобщая географические знания своей эпохи, составил 70 географических карт, по десять на каждый «иклимат»). Возможна также связь с сакрализацией числа семь, но, возможно, речь идет о реально существовавшем и исчезнувшем материке – прародине человечества.
По мнению археологов, асыки (астрагалы) использовались в качестве предметов игры (или ритуала) уже сорок тысяч лет назад практически по всему миру. До нашего времени игра в асыки сохранилась лишь в нескольких регионах, в том числе в Казахстане. Вполне возможно, что игра в кости, широко распространенная по всему миру и представляющая собою бросание кубиков с различно маркированными шестью гранями, имевшая ранее характер гадания и бросания жребия, представляет упрощенный вариант асыков. И асык, и кубической формы кость имеют шесть граней и шесть вариантов падения. Разница в том, что для кости вероятность выпадения одного из шести вариантов одинакова, а для асыков различна («омпы» и «лоңқы» очень редки).
Серикбол Кондыбай выдвинул неожиданную, но убедительную концепцию, в которой связал миф о Коркуте, игру в асыки и индийское мифопредставление о четырех югах – периодах космического цикла (см. Гл. «Коркут-ата и Время» в «Мифологии предказахов», т.4, с. 282–285). Синолог Владимир Марусич предполагает, что китайская «Книга перемен» («И-цзин») и майанский календарь имели источником игру в кости. Напомню, что и Серикбол показал возможность интерпретации дома из сорока одной комнаты как временного цикла. Затем исследователь орнамента Алибек Кажгалиулы в книге «Ою и Ой» (Алматы, 2004) показал возможность сопоставления «Книги перемен» с орнаментом казахского 
. Он также проводит параллель между «Книгой перемен», сырмаком и шахматами.
В этом сравнительном анализе для нас особенный интерес представляют гипотезы в пользу китайского происхождения шахмат, потому что шахматная доска в дальневосточной версии (распространенная у китайцев, корейцев и японцев) состоит из 81 клетки, которые легко увязываются с нашей сорока одной: 81=80 (40х2) + 1, т. е. удвоенное количество обычных квадратов и центр. А. Кажгалиулы показывает, что фактически черная и белая клетка рассматривались на начальном этапе развития игры в единстве, как одна единица, т. е. неокрашенный квадрат такыра на шахматной доске мог превратиться в пару черно-белых клеток, лишь центральный квадрат, принадлежащий недвойственному миру, остался без пары. Кроме того, в основе предложенной Серикболом схемы лежит квадрат со стороной 7. Сакральная семерка легко заменяется в мифологии девяткой, а квадрат со стороной 9 состоит из 81 клетки (9х9=81).
Распространенный в современном мире вариант шахматной доски из 64 клеток (8х8) мог возникнуть из варианта 9х9. Анализируя «шокым-танба» (знак «восьмиконечная звезда», «круг с четырьмя диаметрами), С. Кондыбай показал, что девятка сакрализована как центр восьмиконечной звезды, центр круга. Отсюда «сегіз ұлым бір төбе, Ер-Төстігім бір төбе» – «младший сын Ер-Тостик равноценен восьми старшим сыновьям» в эзотерической сказке «Ер-Тостик». В шахматной доске 9х9 проходящие через центр пересекающиеся линии могли выпасть на этапе перехода от ритуального характера к чисто игровому, когда понимание значения сакрального центра стало ослабевать, но табу по отношению к действиям в центре сохранялось.
«По мнению сторонников китайского происхождения шахмат, «в Китае, только в Китае – с доминирующей в нем теорией макрокосма исключительно на основании представления о взаимодействии Инь и Янь – могла возникнуть такая гадательная техника (заложившая основы праигры), которая одновременно относилась к области астрологии и к технике сражения» (Черевко, 1991).
Но, как показал анализ казахского войлочного узора ою А. Кажгалиулы, взаимодействие инь и янь (прежде всего как метод) не является исключительной прерогативой китайцев. Более того, сами китайцы были не совсем свободны от различного рода влияний извне….
«Качественные изменения в шахматах, – продолжает К. Черевко, – осуществлялись на фоне так называемого «Сяньбийского ренессанса» VI века нашей эры, который получил такое название благодаря сильному влиянию тюркских степных племен сяньбийцев. В течение почти двух веков (386–581) под властью сянбийской династии находилась огромная территория от Ферганы до Корейского полуострова… Сяньбийцам принадлежит важная роль в трансформации древнекитайской культуры… Большую роль в жизни сяньбийцев играли войны, что нашло свое преломление в характере шахмат нового типа в восточной части азиатской «эйкумены»… В этот период в государствах Северного Китая образованный человек должен был разбираться в астрономии, рисовать, играть в шахматы и разговаривать по сяньбийски… (Черевко, 1991)» (Кажгалиулы А. Ою и ой. Алматы, 2004, с.238).
Таким образом,
а ) на появление китайских шахмат Сянци (япон. Сёги) сильное влияние оказали Сяньби – тюрки-кочевники;
б) 81 и 41 взаимозаменяемы;
в) китайская гадательная техника одновременно относилась и к области астрологии, и к технике сражения. Асыки использовались в гадательной практике, игра «Тәртікем» воспроизводит стратегию сражения, дом из сорока одной комнаты представляет символ звездного неба (С. Кондыбай «Арғықазақ мифологиясы», т. 2, с. 55–58), научное название асыков «астрагал» имеет корень «астра» – «звезда», корнями уходящее в восточную мифологию (Иштар).
Если обратиться к индийской версии возникновения шахмат, то и здесь можно найти некоторые параллели с «Тәртікем». Одним из предшественников шахмат принято считать игру «аштапада», в которую на доске 8х8 играют четыре игрока, бросая игральную кость, символизирующую карму и определяющую количество ходов (выше мы уже указывали, что игральные кости происходят от асыков-астрагалов, а также приводили мнение С. Кондыбая о том, что индийские игральные кости представляли собой не обычный кубик, а асык). Затем в VI–VШ веках возникает игра «чатуранг» (по-казахски шахматы называются «шатыраш»), которая уже гораздо ближе к современным шахматам. Но в чатуранг играют четыре человека и четыре разноокрашенных «отряда» фигур. «Причем ходы делались в зависимости от показаний игральной кости. Если выпадала цифра 2 – играла ладья, 3 – конь, 4 – слон» (А. Кажгалиулы, с. 220). В нардах, изобретенных в Иране в VI веке, также присутствуют игральные кости, определяющие ходы.
Как известно, в шахматах разные фигуры фиксируют разные социальные положения, в «Тәртікем» асыки разного происхождения имеют разное достоинство и также символизируют людей, точнее, воинов разных рангов. Вообще, по казахскому фольклору можно реконструировать древнее мифологическое представление о том, что асык замещает человека. Например, в одной из сказок невестка просит свекра, отправляющегося в дорогу, взять с собой мешочек с асыками. Пока старик выполняет эту просьбу, он в безопасности, так как следящим за ним разбойникам кажется, что его сопровождает отряд телохранителей. Как только старик выбросил асыки, эта иллюзия исчезает, и разбойники нападают на него.
В чатуранге целью игры был не мат королю, а уничтожение отряда противников. Причем центр доски являлся запретной зоной для простых фигур, местом, куда могли вступать только короли. В «Тәртікем» этой зоне соответствует «Бак».
Таким образом, можно сказать, что «Тәртікем» представляет собой наиболее сложный и многокомпонентный игровой комплекс, который путем упрощения и вычленения разных элементов мог быть источником разнообразных игр, на основе которых возникли шахматы. Почему именно казахи до ХХ века сохраняли эту древнюю игру (мы не исключаем, конечно, возможности, что и у казахов первоначальный вариант игры претерпел сильные изменения)? В соответствии с нашей концепцией о том, что тюркские кочевники происходят от кшатриев – царско-воинской династии древней общеевразийской цивилизации (см. З. Наурзбаева, Т. Асемкулов «Последний поход Кет-Буги: сакральная миссия кочевой цивилизации«, «Тан-Шолпан», 2002, № 6), было бы естественно предположить, что именно они, хранители сакрального центра, жившие в сердце Евразии, играли в грандиозную игру, обучающую геополитике и военной стратегии (здесь нельзя не вспомнить метафору Збигнева Бзежинского, назвавшего свою книгу о мировой геополитике «Великая шахматная доска»).
Схема дома из сорока одной комнаты может быть представлена и как схема Үш Қиян, которую Серикбол сравнил с тройной друидической оградой и с планом столицы мифической Атлантиды у Платона (см. С. Қондыбай «Арғықазақ мифологиясы», т. 1, с. 102). Возможно, именно в этом военно-духовном ордене, корни которого Серикбол планировал проследить вглубь тысячелетий (см. его статью в «Рух-Мирас», 2004, № 3 (3)), сохранялись традиции древней стратегической игры.