Зира НАУРЗБАЕВА
Вступительное слово к третьему тому антологии «Мировая культурологическая мысль» «Традиция: понятие и метод» на казахском языке
От составителя
Третий том культурологической антологии впервые представляет казахскому читателю традиционализм школы Рене Генона (1886-1951) – одно из авторитетных и оригинальных направлений европейской гуманитарной мысли ХХ века. В том включены исследования самого
Р.Генона, его учеников Титуса Буркхардта и Фритьофа Шюона, а также статьи Серикбола Кондыбая (1968-2004), сближающиеся по тематике и подходу с традиционализмом.
Согласно Р.Генону, Традиция – это изначальное, данное человечеству и каждому народу свыше знание, трансцедентная истина, в конкретных условиях оформляющаяся в эзотерическое или религиозное учение, сакральную науку, поэзию и т.д. Одно традиционное общество отличается от другого степенью сохранности традиции и теми конкретными формами, образами, кодами, в которых оно отражает и транслирует традиционное знание, традиционную истину.
В действительно традиционном обществе, примером которого в прошлом могла служить не только любая восточная цивилизация, но и средневековая Европа, духовность имеет тотальный, всеобщий характер: поскольку трансцедентная, сакральная истина является истоком и целью традиционного общества, все его существование, все его сферы построены в соответствии с этой истиной, точнее, с теми конкретными формами, которые она приняла в данном обществе. Нет разделения сакрального (священного) и профанного (мирского) искусства и ремесла, времени, посвященного мирским интересам, удовлетворению материальных потребностей, и времени, посвященного духовному совершенствованию, Богу. Любая деятельность, будь-то сакральная наука, ремесло, политика, земледелие, война – является в традиционном обществе частной формой реализации единой истины, путем к Богу конкретного человека или социальной группы.
Ясно, что такое понимание в корне отличается от обыденного представления о традиционном обществе как застывшем институте подавления индивидуального развития ради общинных интересов и о традиционной культуре как набое музейных экспонатов –экзотического оружия, утвари и одежды, пережитков и суеверий, запутанных и бессмысленных обрядов. Тотальная традиционная духовность, разумеется, также мало общего имеет с тем, что имеют в виду под этим словом в современном мире – узколобым ханжеством верующих или беспочвенной идеалистичность интеллигенции.
Нет ничего более далекого от традиционного понимания духовности, чем профанная, “человеческая, слишком человеческая” (Ф.Ницше) “духовность” – привнесенное воспитанием и образованием, желательное, но отнюдь не обязательное измерение человеческой психики, связанное с наличием интеллекта, эстетического чувства, сентиментальной душевности и пр. Действительная и действенная духовность определяется существованием трансцедентной реальности, обладающей качествами вечности, первичности (по отношению к нашему бытию), истинности, красоты, справедливости, добра, т.е. в конце концов с признанием Всевышнего творца, Первоначала мира. Только в этом контексте, когда человеческий дух является частицей и отражением Вечного Духа, духовность обретает силу и жизненность, способность влиять существенным образом на окружающий мир.
В наших книжных магазинах произведения авторов этой школы можно иногда найти в отделах философии или эзотерики. Но сам Р.Генон очень скептически относился к философии, считая ее результатом утраты подлинного традиционного знания, попыткой подменить сверхчеловеческую истину хаотическими субъективными поисками. Но точно также скептически он относился и к тому, что принято называть эзотерикой.По его мнению, в лучшем случае – это результат смутных интуитивных поисков, принадлежащих к сфере сентиментального, чувственного или рассудочного, непонятые обрывки утратившего дух знания, в худшем – результат прямого влияния (инспирации) низших сил. Вместе с тем Р.Генон решительно отстраняется от того, что обычно принято называть традициями, потому что чаще всего за эти покрытыми старинной пылью установлениями и обычаями не стоит трансцедентное, метафизическое знание, или оно давно утрачено.
Для школы Р.Генона Традиция – это не «наследие ушедших эпох», а «вечное настоящее», просвеченное светом трансцедентной истины. И вторая, не менее важная особенность этого направления эзотеризма — интеллектуализм в противовес обычной сентиментально-чувственной атмосфере «эзотерических» спиритуалистских, мистических, псевдовосточных текстов. При этом речь идет не просто о рациональности, формальной логике текста (хотя и с этим все в порядке), но о сверхрациональном интеллекте, чистой и подлинной интеллектуальности, интеллектуальной интуиции, тому, что в Традиции называют «сердечный разум», непосредственное созерцание высшей истины пробужденного человека. Редко кому удавалось совместить выводы мистического сердечного опыта и пульсацию творческой мысли воедино столь же успешно, как это сделал в своем изложении основ сакральной метафизики Рене Генон.
В связи с фактом принятия основателем традиционализма и большинством его учеников ислама, стоит остановиться на взглядах Р.Генона по этому вопросу. Во-первых, он недвусмысленно утверждал необходимость для человека, стоящего на духовном пути, занимающегося эзотеричиескими исследованиями, в особенности, исследованиями угасшей традиции, вступить в актуальную (действующую) религию (экзотерическую традицию) и строго исполнять ее ритуалы. Необходимость эту он обосновывал тем, что занимающийся эзотерикой человек открывается внечеловеческим влияниям – влияниям как свыше, так и нижним, инфернальным влияниям. В наше время, когда космическое яйцо почти закрыто влиянию высших, небесных сил и в тоже время как никогда открыто влиянию низших, человек может очень легко поддаться влиянию этих инфернальных сил, тем более что они часто пытаются выдавать себя за высшие, заступить их место. Защиту от такого влияния человек может обеспечить лишь находясь в лоне актуальной религии, блюдя ее обрядово-ритуальную практику.
Во-вторых, в своих исследованиях Р.Ренон показал, что первоначальное христианство представляет чисто эзотерический инициатический институт, по мере распространения христианства, превращения его во вселенскую религию христианские ритуалы были приспособлены для нужд экзотерической религии. Т.е. изначально христианство не было гармоничной традицией, сочетавшей эзотерическое и экзотерическое начало. В средневековье по разным причинам христианство утрачивает свои эзотерические институты (в первую очередь, Р.Генон имел в виду военно-духовный орден храмовников-тамплиеров), его риуалы утрачивают инициатический характер. Поэтому в дальнейшем христиане, желающие получить эзотерическое знание, вынуждены обращаться в организации, заимствованные из других традиций (например, масонство). (Русские последователи Генона считают, что такое критическое отношение воспитанного в католицизме Р.Генона было связано с тем, что он не знал православного христианства, сохранившего гармонию эзотеризма и экзотеризма, инициатическое измерение.)
В-третьих, несмотря на такие очевидные изъяны христианства, Р.Генон в целом был против перехода западных людей в другие религии. Поскольку для него Восток и Запад были не столько географическими, сколько духовными измерениями, он считал, что христианство как религия больше соответствует менталитету и темпераменту западных людей, что абсолютным большинством западных людей восточные традиции (будь-то ислам, индуизм или буддизм) не могут быть приняты как должно (и действительно, дзен-буддизм в Америке превратился в разновидность психоанализа, кришнаизм – в тоталитарную секту, через которую секретные службы западных стран манипулируют сознанием членов секты и т.д.). Выход для Запада Р.Генон видел в том, чтобы интеллектуальная элита Запада (оставаясь в своей религии) вступила в тесный контакт с интеллектуально-духовной элитой Востока и через это ученичество восстановила бы эзотерическое измерение собственной традиции.
Тем не менее, как уже было сказано, сам Р.Генон принял ислам в суфийском его варианте и за ним последовали многие его ученики. В исламе «каирского отшельника» (как его иногда называют) привлекало то, что это последнее в историческое время Откровение, наиболее полно учитывающее условия нашего времени, актуальная и активная традиция, а также доктрина о единстве («аль-таухид»), согласно которой все религии, все откровения рассматриваются как частные проявления, повторение и перевод единой истины. Ислам рассматривает себя как возрождение изначальной, исконной религии всего человечества, которая десятки тысяч раз возвещалась Богом человечеству, разным этносам через пророков и святых. Где бы не возвещалась истина о Едином, в какие бы молитвы и обряды она не облекалась, наличие доктрины единства для ислама достаточно, чтобы признать Божественное происхождение этой истины. Ислам не только с уважением относится к иудеям и христианам- «людям Писания». Для ислама античные мудрецы, такие как Пифагор и Платон, являются не язычниками (как для христианства), а «мувахидун» – выразителями истины. Ценность знания в исламе ( как гласит хадис, «чернила ученого дороже крови мученика»)
Подобная позиция ислама позволяла и Р.Генону, и его последователям исследовать самые разные традиции, искать и находить в них общее зерно истины, их божественный исток. Подобная позиция немало ценного имеет и для нашей страны. С одной стороны, она опровергает фанатичные и догматичные версии ислама, навязываемые нам извне. С другой стороны, указывает наиболее уязвимое место во взглядах той части интеллигенции, которая увлечена идеями реконструкции и возрождения «исконных религий» – тенгрианства или славянского язычества (более подробно см. об этом мою статью «Изначальный ислам – тенгрианство в наследии жырау и национальная идея» (журнал «Тан-Шолпан», 2003, № 3,4)).
Прводимое традиционалистами различие между Традицией и ее более частной формой – религией, представление об изначальном, данном всему человечеству Знании, об исламе как возрождении этой изначальной традиции, об исламе как религии света, как религии знания, как религии уравновешанности и самоуглубленности, в которой настоящий джихад — великий джихад – это борьба с силами тьмы внутри собственной души – такое понимание ислама школой Генона особенно ценно в нашей ситуации. Авторы этой школы пытались донести внутреннее понимание ислама до западного читателя. Думается, что и нам, достаточно далеко отошедшим от религии, будут полезны эти тексты.
Чем еще нам могут быть полезны тексты авторов этой школы?
Как уже было выше сказано, это одно из оригинальных направлений (хотя сами традиционалисты весьма скептически относятся к чисто современному стремлению быть оригинальным, они считают себя простыми трансляторами традиционного знания, традиционной мудрости, лишь приспосабливающими форму подачи этого знания к уровню и возможностям современного западного читателя) западной мысли ХХ века, оказавшее влияние на исследования традиционных культур, мифологии, символизма, истории культур и религий многими авторами других направлений. Влияние традиционализма можно уловить и в принятых на уровне ООН норм о мультикультурном развитии, о праве и необходимости на культурное своеобразие. Знакомый с традиционалистскими текстами читатель обнаружит отголоски, рефрены их идей даже в постмодернистских текстах. Т.е. без учета традиционализма картина интеллектуального развития Запада не может быть полной и объективной.
Традиционализм предлагает собственную концепцию человеческой природы, концепцию исторического процесса и места современного мира в этом процессе в масштабах многих тысячелетий. Для традиционализма всемирная история, как она известна современной науке, это лишь часть огромного цикла, последний, наиболее темный период Кали-Юги индуизма, «железного века» эллинов и пр. Р.Генон и его последователи за казалось бы стихийными разнонаправленными процессами, происходящими в современном мире, прослеживают четкую глубинную логику, позволившую им с большой достоверностью прогнозировать процессы, развертывающиеся на наших глазах. Таким образом, знание традиционных теорий позволяет современному человеку более осознанно воспринимать происходящее в мире.
Хотя традиционализм скептически относится к разного рода прогрессистским теориям, придерживаясь эсхатологического взгляда на мировую историю, он далек от проповеди пессимизма. Человек – субъект мира, субъект мировой истории. Духовная работа над собой, рождение человека в духовную реальность позволяет не только отдельному человеку преодолеть силу тяготения материального мира, законов его деградации, но и влияет на судьбы мира в целом. Сам Р.Генон цель своей деятельности видел в формировании новой истинно духовной и интеллектуальной элиты Запада, которая могла бы не просто сохранить свет эзотерического знания до следующего цикла мировой истории, но и повлиять на духовную, культурную, идеологическую и политическую ситуацию на Западе. (Здесь стоит отметить, что и традиционализм не избег обычной для человечества ситуации разногласий и противоречий, в особенности по рассматриваемой проблеме. Например, один из современников Р.Генона итальянец Ю.Эвола во-многом придерживавшийся взглядов, схожих с взглядами Р.Генона, выступал в тоже время с резкой критикой христианства, возрождение Запада видел на путях отказа от христианства и возвращения к «арийскому» язычеству. В России часть интеллектуалов использует традиционализм для теоретического обоснования особого мессианского пути своей страны, другие в качестве новой духовно-интеллектуальной элиты видят компьютерных геймеров и пр.). Перед нашей страной стоит задача духовного возрождения, поэтому воззрения традиционалистов на формирование духовно-интеллектуальной элиты, о ее влиянии на массы простого народа, на соотношение духовной и политической элиты не могут не вызывать интерес.
Мы, казахская интеллигенция, любим потеоретизировать о сохранении и возрождении традиций, но зачастую этот наша приверженность к традициям имеет чисто бытовой уровень, поэтому такой «традиционализм» обречен на поражение и в жизни, и в интеллектуальных баталиях. Что есть на самом деле казахская традиция, в каких формах и каким образом она может возродиться и развиваться, а что есть лишь преходящие исторические формы, утратившие жизненность, мешающие взрослению нации? Ответить на этот вопрос помогает изучение традиционализма.
Говоря о возможном значении традиционализма для нашей науки и культуры, необходимо отметить, что традиционализм представляет собой наиболее адекватную и эффективную методологию для исследования нашей истории и традиционной культуры. Во-первых, традиционализм рассматривает многие символы, присутствующие и в нашей культуре. Кроме того, традиционалистская теория символа представляет собой гораздо более адекватную методологию для исследования традиционных символов казахской культуры, чем «профанная» семиотика. Во-вторых, в традиционализме, особенно в трудах самого Р.Генона («Царство количества и знаки времени») дана трактовка кочевничества как духовного принципа, необходимого элемента одной из дуальных противоположностей, на которых держится космос, проявленное существование. Такой подход к кочевничеству вместе с анализом каст традиционного общества как отражения разных типов человеческой природы позволяет выстроить концепцию метаистории кочевых народов Великой степи (наброски к такой метаистории кочевников-кшатриев (воинской касты) Евразии сделаны в статье, написанной совместно с Т.Асемкуловым «Последний поход Кет-Буги: сакральная миссия кочевой цивилизации», в 2003 г. каз.вариант опубликован в газете «Алтын Орда», русский – в журнале «Тан-Шолпан») .
И, самое главное, для Р.Генона и его последователей традиционная культура того или другого народа – это конкретная историческая форма отражения Единой истины, Единого принципа (разумеется, в том случае, если она сохранила свое внутренне ядро, свою жизненность, а не деградировала, не превратилась в простой объект этнографии или туристического бизнеса — случайный набор обрядов, фольклорных текстов, причудливых костюмов. Традиционная культура построена по принципу голограммы или, выражаясь по-другому, она представляет собой цепь метафор и символов, призванных выразить единый смысл (прекрасный пример анализа традиционного искусства, отталкиваясь от этого единого смысла представлен в публикуемой работе Т.Буркхардта). В связи с этим можно сделать два вывода. В теоретическом плане это означает возможность реконструкции утраченных элементов традиционного знания в опоре на сохранившиеся элементы собственной традиционной культуры и других традиций. В практическом (и методическом) плане это означает неприемлемость отношения к сохранившимся элементам традиционной культуры и искусства как к чему-то застывшему, самоценному благодаря уже одному факту своей давности, т.е. как к музейному экспонату или простому объекту фольклористики и этнографии.
В действительности, такое отношение к традиционной культуре как к объекту, сохраняющееся в нашей науке, исходит из позитивистской методологии (давно уже опровергнутой даже в естественных науках). На первый взгляд такой подход выглядит как уважение, признание самоценности традиционной культуры и ее носителей. Но по сути он связан с четким разделением субъекта (ученого – фольклориста, музыковеда, этнографа) и объекта (носителя традиционной культуры). Кто-то сравнил это с положением в ихтиологии, где рыба заведомо не может быть ихтиологом, ученым.
Речь идет не только о том, чтобы, например, исполнители традиционной музыки занимались и ее теоретическими исследованиями. В ихтиологии никогда не встает вопрос, насколько рыба правдива, насколько она адекватна рыбьей природе. Но в этнографии, фольклористике или этномузыковедении многое зависит не только от намерений и степени правдивости информатора. Для исследователя традиционной культуры всегда важно ответить на вопрос, с чем он имеет дело: просто с пожилым жителем сельской местности или с человеком, действительно причастным к некоему знанию, далее, что представляет из себя это знание – живую, актуальную Традицию, осознаваемую в этом качестве ее носителем, полузабытые непонятые рудименты традиционного знания или вообще чисто профанное, чисто человеческое установление той или иной давности, то, что Р.Генон называл «обычаем» и противопоставлял истинной Традиции.
Актуально изменение многих методов работы с информацией и ее носителями: необходим критический подход в отношении информаторов – насколько они действительно компетентны, насколько они искренни, насколько адекватно исследователь понял и зафиксировал полученную информацию и т.д. У нас же по сию пору любой полевой материал принимается как бесспорный лишь на том основании, что исследователь указывает некую фамилию человека, проживающего в некоей местности. Точно так же необходима градация образцов традиционного искусства в зависимости от их уровня.
Настоящую ценность представляет тот Дух, который отразился в этихобразцах, возможность прикоснуться к нему. Во многих ситуация реконструкция утраченного имеет главным образом историко-теоретическое значение. Традиционализм крайне отрицательно относится к попыткам искусственно реанимировать ушедшие формы традиционной культуры, предупреждает об опасности, которую такие попытки представляют (особенно этому посвящены главы в книге Р.Генона «Царство количества и знаки времени»). Традиция не есть нечто застывшее, «Дух веет, где хочет»: неизменны лишь метафизические принципы, конкретные же формы их выражения могут и должны изменяться с изменением исторических условий и человека.
Яркой демонстрацией эвристической ценности традиционализма для исследования нашей культуры представляет собой творчество Серикбола Кондыбая, ряд текстов которого включены в этот том. С некоторыми произведениями Р.Генона он получил возможность ознакомиться за год до своего безвременного ухода. К тому времени основные его труды были завершены. Но методология и мировоззрение традиционализма были присущи его природе изначально, по существу он получил подтверждение и уточнение собственных концепций. В «Аргыказак мифологиясы» отталкиваясь от изначального символа «абак», отражающего метафизический принцип взаимоотношения Первоначала (Творца) и мира (творения), и вариантов озвучивания этого символа, С.Кондыбай разворачивает систему метафор этого изначального символа — мифологем и слов протопрототюркского языка. Казахский исследователь реконструирует праформы современных казахских слов и их изначальное символическое значение, а на этой основе раскрывает забытые пласты древней духовной, этнической, политической истории.
Комментарии.
Мы предлагаем вниманию читателей книгу Р.Генона «Кризис современного мира» и главы из книг «Великая триада» (1957), «Очерки об индуизме»(1968), «Общее введение в исследование индуистских доктрин» (1921), в русском издании объединенные в сборник «Очерки о традиции и метафизике», исследования его учеников Титуса Буркхардта «Сакральное искусство Востока и Запада. Принципы и методы» (1967 г.) и Фритьофа Шюона «Понять ислам. Книга суфия» (1961 г.). Отношение к эзотерическому знанию как к чему-то совершенно объективному, исходящему из сверхчеловеческого источника, закономерно отразилось в стиле письма Р.Генона и его учеников, а также в почти полном отсутствии информации о личном пути авторов этой школы.
Рене-Жан-Мари-Жозеф Генон родился 15 ноября 1886 года в семье католиков из города Блуа (Франция). С детства он отличался слабым здоровьем. Закончив в 1904 году католическую школу в родном городе, он приезжает в Париж, где продолжает учебы на математическом отделении колледжа Роллена. Увлечение математикой несомненно придало свою специфику его интеллекту, отразилось даже на стиле и манере письма.
Одновременно с получение математического образования (незавершенного) Р.Генон испытывает огромный интерес к «тайным» наукам, посещает различные кружки, в том числе и мартинистский орден Жерара Анкосса, русскоязычному читателю известного под именем Папюса – автора многочисленных трудов по магии. Вскоре у Генона возник конфликт с Папюсом, в результате он покинул орден, был лишен всех ранее присвоенных ему мартинистами степеней и градусов. Этот эпизод в жизни Р.Генона не был бесследным. На протяжении всей своей жизни он сохранил отрицательное отношение ко всякого рода «тайным обществам», посвятил ряд книг разоблачению ложных эзотерических учений, да и в остальных своих работах он никогда не упускал возможности в свойственной ему холодно-безличностной и вежливой форме обличать интеллектуальную несостоятельность и элементарное невежество оккультистов, теософов, спиритуалистов и пр. в вопросах, касающихся традиционных учений Востока и эзотерического знания вообще.
Однако поиски молодого француза не были вовсе безрезультатными. Он нашел контакты с представителями подлинных эзотерических традиций Востока, под влиянием которых в 1912 году принял ислам и получил имя Абд-эль-Вахд-Яхья, что можно перевести как «Служитель Единого». Под этим именем он до сих пор известен на Востоке как один из крупных мусульманских теологов-суфиев ХХ века. После смерти первой жены в 1930 году Р.Генон навсегда покидает Европу и поселяется в Каире. Здесь он женится на дочери египетского шейха, который считал себя потомком Пророка по линии его дочери Фатимы. В Каире Р.Генон ведет жизнь мусульманина, регулярно посещая мечеть и строго исполняя обряды. Последние годы жизни большую часть времени он отдает практике зикра – призывания имени Бога. В то же время он продолжает писать книги, сотрудничает в европейских журналах «Покрывало Изиды» и «Исследования Традиции», переписывается со своими единомышленниками и учениками, принимает их в Египте. Однако здоровье его постоянно ухудшается и в январе 1951 года он умирает.
Среди важнейших работ Р.Генона можно отметить «Становление человека согласно Веданте», «Символизм креста», «Великая триада», «Царство количества и знамения времени», «Кризис современного мира», «Духовное владычество и светская власть», «Инициация и духовная реализация», «Царь мира», «Эзотеризм Данте», а также сборники, в которых позднее были объединены журнальные статьи, имеющие общую тему, — «Символы священной науки», «Очерки об индуизме» и др.. Необходимо отметить, что все эти работы, в котрых Р.Генон излагает общие проблемы эзотерической науки, а также посвященные специально исламу, индуизму (адвайто-веданте), дальневосточным учениями, христианству и т.д. были написаны им после принятия ислама. Но даже самый предвзятый читатель по тексту Р.Генона не определит, какой из традиций автор отдает предпочтение.
Если в отношении Р.Генона достаточное количество информации все-таки имеется в нашем распоряжении, то о жизни его последователей рассказать мы не имеем возможности. Известно лишь, что вслед за своим учителем они (так же как и многие другие авторы этой школы Люк Бенуа, Мишель Вальсан, К.Мутти и т.д.) приняли ислам (суфийского направления) и посвятили свою жизнь распространению традиционных сакральных знаний, в т.ч. и мусульманских. Т.Буркхардт занимался, в частности, переводом трудов Ибн Араби, исследованиями в области мусульманской «внутренней» алхимии и суфизма. Одна из основных его работ «Введение в эзотерические доктрины ислама» (1969). Среди трудов Ф.Шюона можно назвать две капитальные работы «О трансцендентном единстве религий» (1948) и «Око сердца» (1950), а также «Путь гнозиса», «Касты и расы», «Стоянки мудрости», «Взгляд на древние миры», «Эзотеризм как принцип и как путь». Даже исследователи творчества Ф.Шюона не могут назвать годы его жизни. Есть информация о том, что он жив и живет среди индейцев сиу, общаясь со старейшинами племени.
Для адекватного понимания текстов, необходимо четко учитывать особенности смысла, вкладываемого традиционалистами в термины традиция, инициация, эзотерическое, сакральное, профанное, интеллект.
Как указывает Р.Генон, этимологически слово «традиция» не обозначает ничего, кроме идеи передачи. В ходе долгого употребления в постоянно десакрализирующемся контексте современного мира, идея традиции постоянно искажается, утрачивая первоначальный смысл. Изначально имелось в виду то, что было передано от предыдущего состояния человечества до наших дней. И поскольку в традиционном обществе не было профанных сфер жизни, все вещи всегда рассматривались в их непосредственной связи с основными принципами, то и все они имели традиционный характер, подлежали «передаче» в качестве одного из элементов сакрального знания, сакрального образа жизни.
«То обстоятельство, что идея передачи настолько значима с точки зрения традиции, что даже дает ей название, только подтверждает необходимость регулярной передачи всего, что относится к области эзотерического и инициатического, которая является самой важной областью традиции в целом».Т.е. полнота и жизненность традиции определяются существованием упорядоченного, эффективно действующего института передачи традиции, института инициации (посвящения).
Инициация этимологически означает “вхождение внутрь”, “приступание к чему-то”, “ступание вплотную к”… “Инициация – это эффективное и действительное прикосновение к стихии священного знания, подлинность которого охраняется особой цепью посвященных, т.е. в свою очередь прошедших инициацию». «Обычно под инициацией понимают совокупность обрядов и устных наставлений, цель которых – радикальное изменение религиозного и социального статуса посвящаемого. В терминах философских посвящение равнозначно онтологическому изменению экзистенциального состояния».
Если А.Дугин дает определение инициации с позиций метафизики, то М.Элиаде выступает в данном случае больше как этнограф, т.е. они подчеркивают разные аспекты инициации, но суть ее, как справедливо отмечают оба исследователя, радикальное изменение статуса посвященного. Инициируемый (посвящаемый) вступает в сферу сакрального знания, представляющего для традиционного общества единственную сферу подлинной реальности. Во избежание путаницы еще раз хочется подчеркнуть существующее в подходах этнографии и традиционализма (имеется в виду школа Р.Генона) различие в понимании не сути феномена посвящения, а в классификации ритуалов посвящения.
В концепции Р.Генона Традиция, т.е. совокупность сакрального знания в последние периоды нашего цикла, Кали-Юги, насчитывающей уже несколько тысячелетий, обязательно разделяется на две части – эзотеризм и экзотеризм. «Экзотеризм представляет собой социально-психологический, упорядочивающий аспект Традиции, т.е. лик Традиции, обращенный исключительно вовне, к людям, и доступный для всех членов традиционного общества без исключения. Эзотеризм, со своей стороны, это сфера чисто духовная. На этом своем уровне Традиция апеллирует к «элите», «избранным», призванным углубиться внутрь сакральных догм и доктрин. Эзотеризм является внутренней стороной Традиции, экзотеризм – внешней».
Согласно Генону, религией можно назвать только специфический вид экзотерической традиции, предполагающий ряд признаков: представление об Абсолюте как Личности, приоритет веры перед знанием и т.д. При таком подходе имеется всего три религии в истории человечества – это индуизм, христианство и ислам, все остальное(в т.ч. тенгрианство) названо так по недоразумению.
Еще одна пара терминов – сакральное (священное) и профанное (мирское). Сакральным является то, что имеет Божественный источник, несет на себе отпечаток метафизического принципа. Профанное – имеет чисто человеческое происхождение и значение. В традиционном обществе нет профанных сфер, любая деятельность освящена сакральным смыслом, сферы эти отличаются лишь степенью приближенности к единому принципу.
Следует подчеркнуть, как подчеркивал сам Р.Генон, что он никогда ничего не изобретал и не развивал, а лишь очистил истину от многовековых заблуждений, изложил положения метафизики и традиционных наук, забытые на Западе, но сохраненные на Востоке так, как мог бы изложить их любой посвященный в традицию житель Востока. Говоря об интеллекте, Р.Генон имеет в виду не рациональность, не обычную человеческую способность к спекулятивным рассуждениям, логическим выкладкам и т.д., а “истинную и чистую интеллектуальность”, приобретаемую лишь в результате инициации, интеллект как способность выйти за рамки двойственности, прямое видение трансцедентных истин духовным оком. Он отличает дискурсивный (рациональный) разум, органом которого является мозг, от интуитивного разума, связанного с сердцем (эта проблема затронута в статье “Тенгрианство – изначальный ислам” при разборе символизма луны и солнца в “Хвалебной песне” Казтугана-жырау). При этом опять же традиционализм интуицию понимает совершенно по-другому, нежели современная философия.
Можно бесконечно долго уточнять нюансы употребления терминов традиционалистами, настолько далеко современный мир ушел от традиционного понимания. Более эффективным будет погружение читателя непосредственно в предлагаемые его вниманию тексты. Тем более, что все они отличаются кристальной ясностью и четкостью изложения. Приводимые в текстах имена, мифические сюжеты, термины архитектуры, живописи, религиоведения при желании могут быть найдены в соответствующих энциклопедических словарях.
“Кризис современного мира” Р.Генона является своеобразым введением в проблематику этой школы. Объяснение кризисных явлений современной цивилизации, истоков вырождения человечества, материалистических, гуманистических и демократических мифов (в сниженном смысле) современного мира позволит читателю затем более осмысленно перейти к изучению проблем духовного, традиции, инициации, метафизики в сборнике “Очерки о традиции о метафизике”.
В текстах Р.Генона можно найти оценки (именно оценки, а не дискуссию, что определено общей позицией Р.Генона по отношению к знаниюкак объективной истине, к современной ему западной философии и науке) патриархов различных отраслей гуманитарных наук Х1Х и ХХ века, таких как О.Конт, Э.Дюркгейм, З.Фрейд, К.Г.Юнг. Но при этом его интересовали не конкретные личности, их мнения, а общие тенденции в развитии западной цивилизации, стоящие за этими личностями. Поэтому мы не сочли нужным акцентировать внимание на этих моментах.
Тем, кто занимается исследованиями тюркской культуры, мы посоветовали бы особенное внимание обратить на символизм инициации, разбираемый Р.Геноном в главах, посвященных метафизике, а также на проводимое им различие между тройственной структурой мира в дальневосточных и индуистских доктринах.
Намерение Ф.Шуона показать, чем являлся суфизм на протяжении всей своей истории, как в основных своих чертах мусульманский эзотеризм связан с самими корнями ислама, с его сутью , а с другой стороны, как он соприкасается с другими традициями, весьма актуально в наших условиях, когда стихийное возрождение религиозного чувства и желание разных внешних политических сил продвигать свои геополитические интересы под маской веры создают сложную духовную ситуацию в нашей стране. Публикация сопровождается комментариями переводчика Ф.Шюона на русский язык Ю.Стефанова.
Исследование Т.Буркхардта “Сакральное искусство Востока и Запада. Принципы и методы” представляет собой прекрасное введение в традиционные искусства ислама. христианства, индуизма, буддизма, даосизма, богатое как информацией, так и теоретическими размышлениями. Оно особенно ценно тем, что за всем разнообразием феноменов искусства указывает некий метафизический принцип, определивший тысячелетнее развитие культур. Пустота Дао и воздух дальневосточного пейзажа… Абсолют, одновременно скрывающий и раскрвающий себя в иллюзиях Майи, и индуистская мифология и искусство, иногда просто утомляющие разнообразием форм и обликов… В анализе упадка христианского искусства более искушенный читатель обнаружит некоторые параллели с П.Флоренским, а также с гораздо более поздними разработками постмодернистских авторов. Читатель может сравнить мнение Т.Буркхардта как традиционалиста по поводу сближения дзен-буддизма и психоанализа (см. работы Д.Судзуки и Э.Фромма в предыдущем томе антологии).
Для исследователей казахского традиционного искусства Т.Буркхардт будет полезен в методологическом плане своим различением истинно сакрального искусства и искусства на религиозные темы, изложением природы сакрального символизма, идеями о синтезе пространства и времени в традиционном искусстве. Ведь казахский кюй, также как и орнамент, не поддаются анализу с позиций современной семиотики, у истоков которой стояли Ч.Пирс и Ф.де Соссюр (кстати, последний выражал глубокое сожаление по поводу того, что развитие средневековой схоластики, иначе говоря, европейской традиционной науки о символах, было грубо прервано в эпоху Возрождения).
В статье Серикбола Кондыбая “Уш Киян” повторяется мотив квадратной мандалы, о которой Т.Буркхардт пишет при анализе индуистского храма. Мы также публикуем статьи этого казахского автора “Об аруахе”, “Закон чести” и отдельные главы из первого тома его исследования “Мифология предказахов”, посвященные реконструкции метафизических представлений наших предков.
2005