Серикбол Кондыбай

Элам. Хараппа

Дравиды. Языки восточного нострата. Полости қуыс. Название қазақ. Сузы. Созақ. Сучандра. Сасун. Шушна. Иншушинак. Хаошйангха. Қазан. Сослан – Қосай. Кушан. Хусрава

Восточный Ел – протодравиды, протоэламиты и прототюрки. Гамма-4-гиперборейцы

Гамма-4-гиперборейцы мигрировали с Южного Кавказа на юго-восток, в направлении Ирана. Этническую общность этой группы мы условно называем народом Матери-змеи (Жылан-баба елі), т.к. сформировавшийся ранее в Гамма-гиперборейский период культ змеи стал ведущим в этом обществе. Единство этой группы нарушилось в 4 тыс. до н.э., она распалась по меньшей мере на три ветви.

Первая ветвь – Гамма-4а-гиперборейцы – это протоэламиты. Они двигались в направлении Юго-Западного Ирана и в 3-1 тыс. до н.э. сформировали оставившую свой след в истории цивилизацию Суз-Элама.

Вторая ветвь – Гамма-4б-гиперборейцы – это протодравиды. Через земли Ирана они достигли Индо-Пакистанского ареала и сформировали ставшую известной в 3 тыс. тыс. цивилизацию Мохенджо-Даро и Хараппы.

Третья ветвь – Гамма-4в-гиперборейцы – это прототюрки. Через земли Ирана они достигли Южной Туркмении и создали в этом регионе энеолитическую культуру Анау (Намазгытепе, Алтынтепе, Кюйксор).

Гамма-4а-гиперборейцы – протоэламиты

Исследователи считают эламитов коренным народом юго-западных территорий современного Ирана. Разумеется, выражение «коренной» имеет значение лишь для определенного исторического времени. Т.е. для древних иранцев эламиты могли быть местным народом, но кем они были для неизвестных «иранцев» времен неолита? Определение «коренной» само по себе является условным.

Исторический Элам существовал на территории Хузистана – юго-западной области современного Ирана. Равнинную часть Элама называют Сузиана. На рубеже 4-3 тыс. до н.э. на равнинах Сузианы сформировалась земледельческая культура, в начале 3 тыс. до н.э. начали возникать первоначальные государства-объединения племен. Столицей одного из таких объединений был город Суз (Сузы) в долине рек Карун и Керхи. Позднее этот город стал центром Большого Элама. Кроме Суз на землях Элама существовали также государства Аван, Аншан, Кимаш, Симаш. Вообще говоря, эламская государственность просуществовала до 1 тыс. до н.э. Нас же интересует лишь время возникновения цивилизации Элама, это – конец 4 тыс. до н.э.

Эламиты называли главу государства суккал (посланец, регент), суккалмах (великий регент), заставляет задуматься присутствие слова кал в этих терминах. В течение 3-2 тыс. до н.э. в истории правления Элама была сильна роль женщин, лишь с ХІІІ в. до н.э. царский трон начал передаваться по отцовской линии, от отца к сыну. До этого же царская власть передавалась племянникам по линии сестры. Это сохранение в течение долгого времени отголосков матриархата также заслуживает внимания.

Наши знания о эламской мифологии незначительны, поэтому у нас нет возможности дать обширный обзор этой темы. Бог солнца Наххунте (возможно, компонент нах в этом имени связан с шумерским Энки, гиперборейским нг) наказывал нарушителей установленных богами законов. Религиозным центром страны был город Суз. В начале эламский пантеон возглавляла «великая богиня» Пинекир, считавшаяся матерью всех богов. Это говорит о сильном влиянии рудиментов матриархата в эламском обществе. Вместе с тем значим был культ Иншушинака – покровителя Суз, позднее превратившегося в бога мира мертвых. С середины 2 тыс. до н.э. ведущая роль переходит к богу Хумбану. Эти изменения в эламской мифологии позволяют предположить, что совершенно другие боги почитались в 4 тыс. до н.э.

Гамма-4б-гиперборейцы – протодравиды

Считается, что первоначально они населяли Белуджистан. Лишь в начале ХХ в. стало известно, что в долине реки Инд (современные Пакистан и Индия) существовала древняя цивилизация. По названию одного из двух основных археологических поселений – Хараппа и Мохенджо-Даро – эта цивилизация получила условное название «хараппская цивилизация». Современная наука определяет время существования этой цивилизация как 2500-1800 (вариант: 2300-1700) гг. до н.э. Учитывая необходимый «подготовительный период» формирования цивилизации, можно предположить, что эта культура начала развиваться в начале 3 тыс. до н.э.

Язык носителей хараппской цивилизации определяется как протодравидский. Протодравиды создали передовую для своего времени культуру и городскую цивилизацию. В современной науке преобладает мнение о родстве дравидского и эламского языков, поэтому наше определение Гамма-4а-гиперборейцев как протоэламитов и Гамма-4б-гиперборейцев как протодравидов имеет серьезные основания.

***

Уже в ХІХ веке были сформулированы гипотезы о родстве дравидских языков с урало-алтайскими. Вызывает сожаление, что исследованием этого вопроса не занимался ни один тюркский ученый, хотя, казалось бы, именно тюрки должны были заинтересоваться этой темой. Исследователь родом из тюркской среды имел бы возможность заметить, увидеть, понять то, что недоступно европейским, русским, финским лингвистам, не знающим тюркских языков или знающим лишь мертвый язык, в лучшем случае в определенной мере (т.е. не полностью) владеющим одним-двумя из 50-60 живых тюркских языков. Тюркский исследователь, даже не решив всех вопросов, смог бы нащупать какие-то новые направления исследования, выявить скрытую дотоле логику. Нам же – за отсутствием тюркских исследований по теме – остается лишь искать, высказывать свое мнение в рамках гипотез, сформированных даже не решив всех вопросов другими. Опираясь на сведения глоттохронологии, М.С. Андронов выдвинул предположение, что протодравидский язык был целостным вплоть до 4 тыс. до н.э. и начал распадаться на отдельные протодравидские языки с этого времени.

Высказывается предположение, что первоначальная эламо-дравидоязычная этническая среда обитала в «некоем первоначальном месте» (Х-родина), отсюда эламиты мигрировали на юг современного Ирана, а дравиды – в Индостан. В качестве загадочной Х-родины предлагаются следующие варианты:

1. Уральский регион.

2. Течение Волги.

3. Ближний Восток.

4. Южный Кавказ.

Эти предположения были высказаны еще до нас, поэтому радует их созвучие нашим гипотезам. Понятно, что выдвинувшие эти предположения исследователи опирались на некие недоступные нам данные и соображения. Мы не будем рассматривать район Урала и Волги в качестве гипотетической Х-родины, т.к. эта концепция сформирована в контексте вероятного урало-эламского и урало-дравидского языкового родства, т.е. в соответствии с предварительно поставленными ошибочными географическими условиями. Исследователи уральских языков ограничили эпоху общности протоуральских языков ареалом Уральских гор (промежуток между Обью и Уральскими горами), выводя эламо-дравидов (в случае родства их языка с уральскими языками) с Уральских гор и прилегающего ареала Волги. В свою очередь, мы предположили, что протоуральцы составляют ветвь гиперборейцев, прародиной которых является Южный Кавказ, отсюда следует, что и протоэламиты, также как протодравиды, могли быть выходцами из «Первоначальной Гипербореи» – Южного Кавказа. Гипотеза о Ближнем Востоке является слишком общей, ведь большинство исследователей считают этот регион прародиной человеческой цивилизации вообще. Вполне возможно, что и сами гиперборейцы вышли из неолитической земледельческо-скотоводческой культуры Ближнего Востока и Анатолии 9-7 тыс. до н.э. И все-таки, мы не будем рассматривать ближневосточную версию по причине ее чрезмерной общности.

Итак, единственная оставшаяся версия – это происхождение протодравидо-эламитов с Южного Кавказа. Мы считаем эту гипотезу основной.

В «Лингвистическом энциклопедическом словаре» приводится схема, показывающая родство – пусть и далекое – эламского, дравидского и тюркского языков. Эти языки определяются как «языки восточного нострата» (ностратическая макросемья).

В эту ностратическую макросемью включены следующие языки:

1. эламо-дравидские языки; сюда относятся «мертвый» эламский язык и дравидские языки народов, обитающих на территории современной Индии, Пакистана и Афганистана.

2. Юкагирский язык в Северной Сибири.

3. Алтайские языки – тюркские, монгольские, тунгусские, корейский, японо-маньчжурские.

4. Уральские языки – финно-угорские и самодийские.

Общая для всех перечисленных языков черта – агглютинация. Приведенная схема опирается на данные современной лингвистики. Учитывая неполноту этих данных, вполне можно обосновать изменение внутренней классификации при сохранении общей конструкции.

Восточный ностратический язык – это по сути «гиперборейский язык». Носитель этого языка – суперэтнос или этнический конгломерат, обитавший в 6 тыс. до н.э. (и ранее) на Южном Кавказе.

Энеолитические культуры на территории между Средней Азией, Хараппой и Эламом

Мундигак (конец 4 тыс. до н.э.) – культура энеолита-бронзы-раннего железа, найденная вблизи города Кандагара (Афганистан). Орнаментированная керамика энеолитического периода напоминает Сиалкскую культуру Ирана. В эпоху освоения меди и бронзы (середина 3 тыс. до н.э.) Мундигак находился в тесной связи с культурами Кветты (Пакистан), Кюйксора и Каратепе (Туркмения). Время расцвета мундигакской культуры – рубеж 3-2 тыс. до н.э., это время тесных контактов с хараппской (Индия) и гиссарской (Иран) культурами.

Гиссар – культура энеолита и бронзы, найденная вблизи города Дамгана[1] (вторая половина 4 тыс. до н.э.)[2]. Материалы первичных археологических слоев этой культуры говорят о связи с культурами Центрального Ирана (Сиалк) и Южной Туркмении (Намазгытепе). Время расцвета приходится на рубеж 3-2 тыс. до н.э. Археологи выдвинули интересную гипотезу об этом периоде, отметив «более отдаленное сходство с майкопской культурой»[3].

Сиалк находится в окрестностях города Кашан[4] в Иране. Эта культура охватывает 5-1 тыс. до н.э. Третий археологический слой (рубеж 4-3 тыс. до н.э.) привлекает внимание следами эламского вторжения.

Итак, в 5-3 тыс. до н.э. в ареале Ирана, Афганистана и Туркмении развивалось несколько соседних, схожих между собой энеолитических и преемственных бронзовых культур. Их можно считать очагами протодравидо-эламо-тюркской культуры.

Насколько нам известно, со стороны тюркских ученых не было никаких попыток исследовать эти культуры. Имеющиеся данные и выводы связаны с исследованиями европейских, американских и русских (советских) археологов. Высокий научный уровень названных археологических школ бесспорен, однако занимавшиеся раскопками ученые даже не рассматривали возможности, что объекты их исследования могут быть прототюркскими, поэтому нельзя исключать возможности, что некоторые проблемы в сформулированных ими концепциях оказались неучтенными. Не говоря уже о другом, энеолитические памятники на территории Туркмении оказались в поле внимания лишь русских (советских) и туркменских (поскольку раскопки велись на территории республики) историков, а казахские, киргизские и узбекские ученые не обращали на них внимания, ограничившись собственной «территорией».

«Великая пустота – қуыс» или Сузы

Не имея на руках материалов эламского и дравидского языков, мы не можем привести примеры из них. Нам придется ограничиться рассмотрением определенных исторических соображений, а также немногочисленных мифических понятий и исторических топонимов, потенциально интересных для сравнительно-сопоставительного анализа. Мы не смогли ознакомиться с этимологическими исследованиями слова Элам. Мы попытаемся путем сравнения топонима Сузы, мифических имен, таких как дравидский Шушна и эламский Иншушинак, выстроить концепцию, обосновывающую не только эламо-дравидскую, но и эламо-дравидо-тюрко-кавказскую связь. Эта концепция включает и этимологию слов қазақ и созақ. Мы начнем наше повествование с этих двух слов.

К происхождению слова казақ

Ранее мы предприняли несколько попыток понять значение этого священного для нас слова, бесспорно, такие попытки будут иметь место и после нас. Сколько бумаги исписано на эту тему, однако убедительной этимологии слова до сих пор не создано, поэтому и у нас нет права утверждать, что наша гипотеза является наиболее обоснованной. Мы ознакомились с текстами ученых, высказавших свои мнения по проблеме, в энциклопедическом сборнике «Казахи». Приведенные в сборнике статьи нацелены на объяснение смысла слова, но нет попыток проанализировать историческую среду бытования слова қазақ и причины превращения его в этноним.

Чтобы понять значение слова, сначала следует ответить на следующие вопросы.

С какого времени слово қазақ известно в качестве этнического названия? Какие условия были необходимы для превращения этого слова в этноним? Каким характером должно обладать первоначальное значение слова қазақ, чтобы оно превратилось в этноним?

Отвечая по порядку на эти вопросы, скажем, что слово казак (казах) в качестве этнонима становится известным в Х веке в Кубано-Таманском регионе Северо-Западного Кавказа. В этот период получает распространение этническое название, в русских и греческих документах того времени зафиксированное как касог, касах, косог. Этот факт дает возможность прояснить новые требования.

Во-первых, если слово қазақ стало известным в Х веке на Кавказе, его значение следует изучать в соответствии с представлениями той среды и того времени. Следует признать, что такие мертворожденные гипотезы, как қашқын (беглец, изгнанник) и қас сақ (истинный, настоящий сак) не имеют отношения к кавказской среде.

Во-вторых, кавказское слово казак и современное самоназвание казахов имеют общее происхождение или же их сходство – простая случайность? Путем ретроспективы этнонимов зих – сиық,черкес – шеркеш, кутригур – қыдырбай мы доказали, что между кавказскими казаками Х века и нашими казахами ХІҮ века существует прямая преемственность. Таким образом, значение слова қазақ не может ограничиваться вторичными, производными смыслами (такими, как изгнанник, беглец, бродяга, грабитель, вор, вольный, свободный человек, богатырь), возникшими в связи с исторической, социально-политической ситуацией ХІҮ-ХҮІІ веков. Производный смысл не может отражать в полной мере первоначальное значение. Нам необходимо понять, почему кавказские казаки (казахи) назывались таким образом, и тогда нам станет понятно значение слова.

Какое слово может стать этнонимом?

Простое перечисление таких слов потребует пространного исследования и изложения, мы же вынуждены ограничиться здесь указанием нескольких категорий таких слов.

Этноним в большинстве случаев возникает как имя некоего человека, первопредка. Но это лишь внешняя сторона дела, т.к. превратившееся в этноним слово с неизвестным значением, оставшееся от прежнего языка, начинает в новых условиях пониматься как эпоним – имя праотца. Иначе говоря, имя предка не является первоначальным. Оно само по себе является производным понятием.

Главный фактор образования этнонима – мифологическое мировоззрение. Имеющее мифический характер понятие в определенных условиях может стать этнонимом. Но для реализации этой возможности необходима идеологическая установка. Например, потомки Едиге, получившие в ХҮ в. в Волжско-Уральском регионе ханскую власть, взяли имя туменбасы Ногая, жившего за 150 лет до них. Так на исторической арене появился суперэтнос ногайцы или ногайлинцы. Захватившие Анатолию сельджуки-огузы через 700-800 лет подняли как знамя название тюрк. Возникает вопрос: почему именно эти слова были выбраны в качестве этнонимов. В случае ногайцев, вероятно, следует говорить об авторитете в определенной этнической среде имени полководца Ногая, умершего в 1296 году. В среде, превратившей в ХҮ веке имя Ногай в этноним, присутствовал субстрат родов и племен, в ХІІІ веке входивших в улус Ногая. Этот субстрат, даже не обладая большинством в новом ногайском обществе, смог обеспечить новое сообщество фольклорной базой. Эта фольклорная база позволила превратиться имени, весомому в своей прежней среде, в новый этноним. Конечно, следует иметь в виду дополнительные факторы, субъективные причины. Самое главное – существование идеологической необходимости выбора, создания нового этнонима (возникающей из желания показать свое превосходство, в т.ч. первосходство воинского духа, над другими этносами). Так, кубанские ГАУХАРЧИК, ВИДИШЬ, ПРЯМ КУБАНСКИЕ КАЗАКИ ПОЛУЧАЮТСЯ казаки, сформировавшиеся около ҮІІ-ІХ веков и попавшие под именем казак в исторические документы в Х веке, по каким-то идеологическим соображениям выбрали себе это название.

Здесь необходимо выяснить этническое происхождение и пути формирования этих казаков, населявших долину Кубани. Следует отметить ложность сформировавшегося в русско-советской исторической науке и благодаря этому превратившегося в аксиому мировой истории положения о адыгском языке кубанских казаков. Коротко напомним о путях формирования этого этноса.

Одна из групп тюркоязычного племени кутригур (альциагар), находившаяся в составе распавшегося к концу ҮІІ века Великого Булгарского ханства, осталась на Кубани, сместившись ближе к горам. Причиной этого был выход на доминирующие позиции в Восточной Европе другого тюркоязычного народа – хазаров, выдавивших не подчинившиеся им племена с их исконных земель. Кубанская группа кутригур-булгаров, ассимилировав в ҮІІІ-ІХ веках присутствовавшие в этом ареале аланский и адыгский субстраты, сформировала малый этнос под названием казак. Позднее основная часть его вошла в состав огузов-печенегов и кипчаков-половцев. Современные карачай-балкарцы Северного Кавказа являются наследниками кубанских казаков, в свою очередь происходящих от кипчакизировавшихся в ХІ-ХІІ веках древних булгар (балкарцев). Однако после ХІІІ века они не сумели сохранить общее название казак. С ХІІІ в. названия казак, черкес начали превращаться в названия другой этнической группы, чуждой первоначальным казакам, – части адыгов, этот процесс полностью завершился к ХҮ-ХҮІІ векам. Главной причиной здесь был территориальный фактор: с конца ХІІІ в. население ареала Кубани начало сокращаться, многие территории оказались свободны, они стали заселяться группами адыгов с обращенных к Черному морю склонов горного хребта. Малочисленные адыги стали использовать в качестве самоназвания известный в этих местах с прежних времен этноним казак, подобно тому как вторгшиеся в ХІІ веке в Пруссию немцы стали называть себя пруссаками, а часть кипчаков, захвативших древние кангарские земли, – канлы. Это была попытка легитимизировать право на обладание и власть над народом и землей.

Когда в ХІІІ веке по приказу хана Золотой Орды населявшие Кубань, Дон и Днепр племена переселились на Волгу и Урал, среди них находились потомки кубанских казаков, сохранившие древнее название қазақ в своем фольклоре. Именно они через 150 лет возродили это древнее название, так что возникшее еще через 100 лет политическое образование стало называться Казахским ханством. Такова прямая преемственность, которую мы имели в виду. Эта преемственность этнонима между кавказскими казаками и нашими казахами бесспорна.

***

Теперь попробуем обратиться к этимологии. Малый этнос, взявший название казак, начал формироваться в конце ҮІІ века. Победа хазаров над булгарами, перемещение булгаров на запад и север, сохранение части их на Кубани – такова ситуация перед началом нового процесса этногенеза. Эта группа оказалась в оппозиции к хазарам и была вынуждена отступить из степи, приспособиться к горно-лесному и горно-степному ландшафту. Борьба за свободу сформировала характер этих первых казаков. Для этой постбулгарской этнической группы возникла идеологическая необходимость чувствовать себя «равными другим» и даже «превосходящими других», выразившаяся в выборе самоназвания казак. Здесь приходит мысль о том, что слова казак, каз должны быть связаны с древним местным кавказским мифо-эпическим комплексом. И действительно, эти слова – явные мифические понятия, и не просто понятия, а обладающие позитивным характером, весомые понятия, вызывающие желание быть присвоенными. В этот же ряд можно включить еще один этноним того времени с основой қаз – қазар (хазар). Иначе говоря, некое позитивно-мифическое понятия Қаз оказало влияние на формирование этнонимов хазар и казак. В более поздней тюркской мифо-эпике актуальным было слово Қазан (Қазан – «котел», также топоним Казань. – Пер.). Исходя из этого, можно предположить, что слово қаз являлось известным понятием, представлением или образом в мифо-фольклорном комплексе гунно-булгарского суперэтноса в Ү-ҮІІ веках.

Однако мы не сможем прояснить значение слова каз в мифологии западных тюрков (гунно-булгар) Ү-ҮІІ веков, пока не рассмотрим другие параллельные примеры. Поэтому для начала мы попытаемся найти фонетические соответствия, т.е. слова, внешне, по звучанию схожие со словом қаз в других мифических, исторических традициях. В своих поисках мы ориентировались не только на слово қаз, но и на слова қазақ, қазан, қазар.

Этимология слова қаз

Происхождение этого слова также связано со знаком абак. Круг в знаке – это (к)аб. К этому слову присоединено название точки, превратившееся в суффикс: анг > ас. В результате получилось слово каб-ас. Изменение звуков в этом слове порождает новые фонетические варианты.

Кабас > Қапас, «закрытое, замкнутое пространство (тюрьма, зиндан)».

Кабас > Кубус > Кувус > Қуыс, Қос, «некое отверстие, полость, отдельное пространство».

Кабас > Кавош > Хаош. Хаос.

Кабаз > Каваз > Қаз, «рыть, выемка, яма».

Кабас > Сабас > Савас > Сас.

Кабас > Сабас > Совос > Сос.

Кабас > Кубуш > Шувуш > Шуш.

Этот перечень можно продолжить. Все образованные слова имеют значение «полость, пустота, замкнутый, закрытый», в мифологии все они имеют двойственный (антропоморфный и пространственный) характер.

1. «полость, отдельное, закрытое пространство» – земля, пещера, закрытая горная долина, дом, город и т.д.

2. «персонификация этого замкнутого прострастранства» – «живое существо».

Взаимоналожение этих двух смыслов порождает в мифологии новое понятие: Кабас (Каз) – «повелитель жизни в закрытом пространстве». В мифологии замкнутое пространство – это прежде всего «потусторонний мир, нижний мир, мир мертвых или предков». Мифическое имя, образованное с помощью слова Каз и его вариантов, оказывается связанным с этими представлениями. Есть возможность выявить примеры таких имен в разных мифо-исторических традициях и связать их друг с другом.

Сос – Сослан – Сосруко. В нартском героическом эпосе, распространенном среди ряда народов Северного Кавказа, есть персонаж по имени Сослан, Сосруко, Сасрыква. В ходе общих сравнительно-лингвистических исследований мы доказали, что северокавказский образ Сослана-Сосруко сформировался в ХІҮ-ХҮ веках в результате слияния двух независимых мифо-эпических героических образов с именами Сос и Өрек (Орақ)[5]. Образ богатыря Соса в этом двойном образе может быть рассмотрен отдельно, но мы его будем называть по-прежнему Сослан.

Пленившийся красотой купающейся девушки, нартский пастух не смог перебраться к ней через разделявшую их реку и оплодотворил камень. Кузнец извлек из камня раскаленного железного мальчика и назвал его Сослан (Сосруко, Созруко, Сасрыква). Он закалил ребенка в кузне, опустив семь раз в воду[6]. Этот сюжет практически не меняется в адыгском, абхазском, осетинском и др. вариантах, фольклор разных народов лишь дополнил этот сюжет незначительными деталями и немного разнообразил имя.

Осетинский Созруко – Сослан

У осетин этот сюжет имеет несколько вариантов, в одном из них, близком к абхазо-адыгскому варианту, фигурирует пастух, в другом варианте место пастуха занимает Уастырджи (покровитель мужей, путников и воинов в осетинском мифе)[7].

Очевидна близость сюжетной цепочки «пастух > купающаяся в реке дева > рождение ребенка» тюркским сюжетам, которые можно квалифицировать как сюжет о Мелюзине. Варианты мифа о рождении Сосруко напоминают легенду о встрече Баба-тукти Шашты-азиза с девушкой-пери у водоема Жылыбулак (См. Книгу третью «Мифологии предказахов». – Пер.). Есть и другие сходства, однако здесь мы не будем рассматривать их, т.к. сейчас в этом сюжете нас интересует лишь мотив «рождения (появления) главного героя из камня».

Ведущий исследователь осетиноведения и нартоведения В.И. Абаев сопоставляет рождение Сослана из камня с мифом о появлении бога солнца Митры из камня в малоазийском митраизме[i]. Желание связать Сосруко с малоазийским Митрой, возможно, оправданно, но не следует забывать о тюркском истоке этого представления. Вообще говоря, мотив «сокрытия в камне» или «появления из камня» может считаться широкораспространенным в кавказской мифоэпике. Например, в армянском эпосе «Сасна црер» иранский бог Митра (Михр) превратился в богатыря Мгера. Этот Мгер вошел в скалу, по легенде он выйдет из камня лишь после гибели нашего космоса и возникновения нового мира.

Рождение богатыря из камня, так же как и вхождение в камень – это профанизированный, превратившийся в сказку мифический сюжет. Поэтому следует сначала восстановить первоначальный мифический характер сюжета. Главным показателем здесь является не камень как таковой, а «полость в камне», т.е. знак абак. Если круг – это «камень», то точка в центре круга – «пустота внутри камня», «пещера». Точку в центре круга можно интерпретировать и как «солнце (день)», и как «глаз солнца (дня) в центре диска», а также как «живое существо», «потомок». Рождение Сослана из камня, также как и появления Солнца-Митры из пещеры означает превращение точки в центре круга в линию, ее прорыв за границу круга. В кавказском нартском эпосе камень, из которого вышел на свет Сослан, называют «камнем Соса».Это слово сос через фонетический вариант кос связано с прототюркским понятием қуыс.

Иными словами, имя Сос означает «полое пространство и его персонификацию». Очевидно, что в кавказских диалектах слово сос > қуыс существовало и в вариантах кос, кас. В основе средневековых кавказских этнонимов, зафиксированных в письменных документах как касах, касог, косог, лежит это представление о некоем полом пространстве и вышедшем из (рожденном в) этой полости человеке. Эту идею можно подтвердить и другими примерами.

Косай

Батыр Ер Косай в казахском эпосе является параллелью богатыря Сослана (Сосруко) или Соса и в плане имени, и в плане образа. Другими словами, это казахский вариант распространенного образа. Корень Қос в имени Қосай и имя Сос – это два фонетических варианта одного понятия, связанные с традиционным замещением с > к. Осетинские нартоведы, также как и, вероятно, адыгские исследователи не смогли объяснить это имя на своих языках. На сегодняшний день наиболее распространенной этимологией является тюркский (ногайский) глагол суслан (каз. сұстан), где сус имеет значение «страшный», ужасающий», «помрачневший». В казахском варианте есть и слово сұс, и его вариант шош (шошу – испугаться, шошыту – напугать), широко используемые в повседневной речи[8]. Но эта этимология основывается на поздних значениях, которые не могут считаться первоначальными, кроме того эпические примеры показывают, что Сослан и Косай – это один и тот же образ.

Сасун

«Сокрытие в пещере», «вхождение в камень», «вхождение в полость» – особо значимый мифологический мотив. Мотив «солнца, выходящего из камня» в митраизме сформировался именно в связи с «камнем» и «полостью в камне». Мотив «вхождения в камень» сохранился на Кавказе, кроме абхазского, адыгского, осетинского примеров, также в армянском эсхатологическом мифе; в эпосе «Сасна Црер» или «Сасунци Давид» (Давид Сасунский) бог Михр в ипостаси Младшего Мгера удалился в скалу, он выйдет из нее обратно лишь когда нынешний космос разрушится и на его месте возникнет новый мир[9]. «Его больше не держит земля: Мгер и его конь вязнут в земле. Мгер идет за решением своей судьбы к могилам родителей. Он слышит их голоса, предлагающие ему удалиться в скалу и ждать изменения мира… От удара меча Мгера скала разверзлась и приняла его вместе с конем Мгер выйдет из скалы, когда наступит время»[10]. Детали в разных вариантах легенды отличаются, но основная канва событий сохраняется.

«Давид Сасунский» – большой героический эпос армянского народа. По энциклопедическому словарю он сформировался в ІХ-Х веках, армяне отпраздновали его 1000 летие в 1939 году. Хочется отметить, что эпос впитал в себя элементы соседних культур, поэтому в именах героев и топонимике эпоса есть возможность вычленить не только армянские или иранские, но и прототюркские элементы. Космос этого эпоса, составленного из четырех глав-сказаний, называется Сасун (Сасн), т.е. Сасун – «эпическая страна, народ, город или поселение», а на мифологическом уровне – это «человеческий мир».

Существует и реальный Сасун. Это название исторической области, вошедшей в составе Армении. Сейчас это территория на востоке современной Турции, к юго-западу от озера Ван. Считается, что борьба местного населения против арабских завоеваний в ІХ в. стала толчком к формированию будущего эпоса «Давид Сасунский». Так ли это? У нас есть сомнения по этому поводу, т.к. местонахождение исторического Сасуна – «к юго-западу от озера Ван» – напоминает нам о некоторых историко-географических понятиях, встречающихся в древних письменных источниках. В древности территория к юго-западу от озера Ван называлась Шуприя и входила в состав Ассирии. После вторжения сюда в ХІІ в. до н.э. племени урумей, эта область стала называться Урме или Арме. Мы считаем неслучайной связь с одной и той же территорией рассмотренного нами прежде понятия Урум и рассматриваемого здесь понятия Сасун.

Мифический топоним Сасун занимает важное место в наших исследованиях смысла названия қазақ. Сасун – это один из вариантов «замкнутого пространства».

Для нашего исследования значим не армянский эпос и его событийная канва, а само слово Сасун. Это слово возникает из соединения слов сас (полость) и ун (унг, пространство). Сасун > Хашун. В первоначальном мифологическом представлении слово Сасун означало некое мифическое «полое пространство» – «страну предков». Еще до событий ІХ века армяне использовали отголоски древнего местного мифологического комплекса в качестве материала для нового эпоса.

Мотив «удаления Мгера в скалу» изменился в соответствии со спекулятивным подходом митраизма, а затем и христианского мировосприятия. Развитым религиозным учениям свойственен спекулятивный подход – философско-абстрактное мышление. Подобно художественной литературе, здесь на основе имеющегося в распоряжении древнего сюжета и событийной канвы, описаний образов, но в опоре на новую мировоззренческую систему и идею, создается новый, по-другому понимаемый мир (произведение). Например, характер образа индоиранского мифа начала второго тысячелетия до н.э. может оказаться совершенно другим в иранском и индоарийском мифе 200 г. до н.э. при сохранении прежнего названия образа. Иранский зороастризм, как и индийский брахманизм, являлся учением жрецов, сформировавшихся и получивших образование в рамках этого учения, а потому придавших древним индоиранским представлениям новый характер в соответствии с догматами новой религии. Это общая для всех мифологических традиций ситуация. Подобные примеры можно обнаружить и в казахской мифологии.

«Удаление героя в скалу» и «пространство Сасун» в армянском эпосе являются плодами армянской религиозно-философской и литературно-фольклорной системы, однако ощущается древний, более того, неармянский характер этих образов.

Основатели города Сасун Санасар и Багдасар изображаются как близнецы, зачатые их матерью благодаря выпитой ею морской воде[11]. Батыр Косай, имя которого имеет корень кос (сос), является сыном батыра Кокше, на мифологическом уровне являющегося богом моря. Когда Санасар вернулся к родному морю и бросился в воду, морские волны отступили (или раздвинулись), открывая ему дорогу. В подводной стране он обрел меч-молнию, чудесные доспехи и волшебного скакуна Куркик Джалали. В свою очередь мы добавим, что отец Косая Кокше, а следовательно и сам Косай, является владыкой морских лошадей. В связи с этим можно предположить, что еще до формирования тысячу лет назад эпоса «Сасна црер» в прежней мифо-эпической системе Сасун было названием «страны на дне моря».

Шашты – Баба-тукти Шашты-азиз

Существовани вариантов сос, сас (в слове Сасна) слова қуыс позволяет предположить это же значение в слове шашты в составном имени «святого» казахской легенды Баба-тукти Шашты-азиз. Мы хотим сказать, что слово шаш может означать «мифическое полое пространство», а Шашты > Шашлы – «ребенок, потомок, человек полости, Шаша». Легенды о Баба-тукти уже сами по себе могут служить аргументом в пользу этого предположения.

Во-первых, легенда о женитьбе Баба-тукти Шашты-азиза на девушке-пери соответствует рассмотренной выше осетинской, абхазо-адыгской легенде о рождении Соса (Сослана). «Однажды Баба-тукти Шашты-азиз пас овец на берегу родника Жылыбулак и увидел трех купающихся девушек-пери. Они прилетели к роднику в облике лебедей, сбросили птичьи одеяния и плескались в воде в облике красивых девушек. Увидев обнаженных девушек, Баба-тукти Шашты-азиз потерял рассудок, он спрятал птичье оперенье одной из девушек и уговорил ее выйти за него замуж. От этой жены у него родился сын, позднее ставший известным под именем Едиге». Мусульманская мораль отредактировала легенду, убрав такие детали, как «оплодотворение камня», «рождение из камня». Безымянный пастух кавказской легенды (в осетинском варианте Уастырджи – покровитель мужей, путников и воинов) – это сам Баба-тукти Шашты-азиз[ii], пасущий овец на берегу Жылыбулака.

Во-вторых, мифический пастух – это Митра, бог Солнца, «владыка откормленных стад и широких пастбищ». Его черты можно обнаружить и в образе Баба-тукти Шашты-азиза. В казахской легенде Баба тукти «дарует жизнь» (в качестве святого исполняет мольбу бездетного человека о потомке) батыру Ораку (Орак > Сосруко > Сос-орак), что соответствует действию пастуха в нартской легенде. Баба-тукти Шашты-азиз имеет облик каракуса, а в армянской легенде Мгеру (Митре) путь к скале указывает ворон (каракус), поэтому скала, в которую удалился Мгер, называется Агравакар (Скала ворона).

В-третьих, легенда о Баба-тукти «привязывает» его к Южному Казахстану, к северо-восточным склонам Каратауского хребта, могила его находится там же, в Созаке (Созақ / Хұзақ). Топоним Созак восходит к праформе сос, означающей полое пространство.

Поэтому есть полные основания считать, что Баба тукти получил эпитет Шашты не из-за такой банальной детали облика, как растущие на голове волосы (шаш), а из-за представления о «полом пространстве» Шаш.

В заключение хотим сказать, что это же понятие, возможно, лежит в основе средневекового названия города Ташкент – Шаш (Чач).

Хаошйангха

Хушанг из эпической поэмы Фирдоуси «Шахнаме» – один из царей древней династии. Фирдоуси ввел в свою поэму видоизмененное имя древнего арийского, «авестийского» мифического персонажа, т.е. история образа Хушанга отсылает к 1 тыс. до н.э. Первоначальный вариант имени – Хаошйангха, это один из первых мифических царей древней арийской страны в «Авесте». Хаошйангха > Хушанг – это лишь варианты одного и того же имени разных периодов. Древнейшим является вариант Хаошйангха, поэтому мы сосредоточимся на тайне именно этого имени.

Является ли мифический персонаж Хаошйангха арием? Обратимся к справочной статье: «В древнейшем списке царей он стоял последним по счету, но затем помещался на первое место (как первый царь династии Парадата)»[12]. Итак, Хаошйангха относится к числу древних царей в арийской мифоэпике.

Отсюда следует, что образ Хаошйангха стал известен в ирано-персидской традиции не позднее ҮІ в. до н.э. Если считать временем формирования основного корпуса иранского эпоса 1 в.н.э. – эпоху парфянского царя Вологеза, то можно предположить, что имя Хаошйангха было введено в список царей сказителями-гошанами того времени. Однако, это имя упоминается уже в «Авесте», следовательно возможны и другие гипотезы.

Еще раз обратившись к энциклопедическому словарю, мы обнаружим любопытный факт: «Возможно иноземное происхождение образа Хаошйангха».

Это заключение позволяет предположить, что и имя, и мифический образ Хаошйангха не является собственно арийскими, арии могли заимствовать имя и образ из языка и мифологии некоего другого народа. Исследователь, опирающийся – пусть на подсознательном уровне – на ортодоксальный европоцентризм и индоевропейскую парадигму, объявил бы этот образ бесспорно индоевропейским или индоиранским, будь хоть малейший довод в пользу такого суждения, а не высказывался бы о «возможности…»

Другими словами, Хаошйангха – слово, не принадлежащее иранскому языку. Соответственно, у нас появляется возможность рассмотреть его в контексте тюркского языка.

Хаошйангха мифоэпоса – устроитель арийского социума и герой-цивилизатор. Он научил людей использовать огонь, плавить железо, возделывать и орошать землю. Позднее, в Х в. в эпоху новоперсидского языка в поэме Фирдоуси авестийский Хаошйангха обрел имя Хушанг и новую «специальность» – он научил народ пасти скот. Открытие огня и плавка железа напоминают мотив «точки в круге», т.е. «выхода из замкнутого пространства». Можно предположить, что этот образ имеет очень древний мифический характер. Хаошйангха – культурный герой, изобретающий новое.

Для нас наиболее важно то, что в мифоэпосе царь Хаошйангха основал города Сузы, Вавилон и Дамган. Если Сузы – это столица древнего Эламского государства, то Вавилон – столица государства, выросшего из древней шумеро-аккадской цивилизации, т.е. ни один из городов, «построенных царем Хаошйангхом», не имеют отношения ни к ариям, ни к персам. Отсюда следует, что Хаошйангха – образ некоей другой мифологической традиции. В «Шахнаме» Хаошйангха под именем Хушанга превратился в эпического богатыря, внука царя Каюмарса.

***

Мы доказали, что зафиксированное в «Авесте» слово Кангха является прототюркским понятием, первоначальная форма которого – Қаңғ, Қаңқ, Қаңық. Еще одно слово из языка «Авесты» – Хаошйангха – по своей структуре напоминает слово Кангха, есть возможность реконструировать прототюркскую форму слова Хаошйангха с учетом этого сходства:

Хаошйангха > Хаошаңғ > Хаошаңық.

Попробовав озвучить имя Хаошйаңғақ в соответствии с закономерностями современного казахского языка, получим слова Құшаңғақ, Қуысаңғақ, Қошаңғақ, Қосаңғақ. Отбросив суффикс –ақ, получим имя, похожее на имена казахского, тюркского эпоса Қосай, Қозан, Қошан, Қазан, Қозы (Көрпеш), Қозақ, Қожақ, Қошақ, Газан. Это не простое сходство, оно говорит об общем истоке этих образов.

В иранском эпосе называются две царские династии, сменившие одна другую. Первую династию «Авеста» называет Парадата, а Фирдоуси в своей поэме – Пишдад. Вторая – династия Кейянидов. В качестве первого царя династии Парадата мифоэпика называет Йиму, в казахской мифологии параллельным ему образом является бий Майқы. В «Авесте» отцом Йимы является Туран или Тур, т.е. Йима (Майқы) – это не арийский, а туранский образ. Царь Хаошйангха также принадлежит династии Парадата, энциклопедический словарь говорит по этому поводу так: «… чаще всего термин Парадата прилагался к Хаошйангхе». Отсюда можно сделать вывод: если термин Парадата, означающий самую первую царскую династию в арийской мифоэпике («Парадата – герои архаических общеиранских (?) мифов о первой существовавшей на земле династии, учредители социума и цивилизации…»[13]), чаще всего прилагается к Хаошйангхе, не являющимся по происхождению иранским образом, то и образ царей Парадата вообще может оказаться неиранским.

Значение слова. Теперь попробуем рассмотреть этимологию имени Хаошйангха, которое вполне может оказаться прототюркским. Перед нами составленное из двух слов имя хаош + анг, где хаош или хаоши – понятие, тождественное казахскому қуыс, а слово ангха > аңғ ық > анг означает «пространство» (үңг-ір (пещера), аңғ-ар (долина), ш-ұңқ-ыр (яма), к-ең-істік (пространство)), а также «душа», «человек», «живое существо». Таким образом, Хаошйангха означает «полое пространство» или «человеческое олицетворение полого пространства».

Хаошйангха – «Полое пространство» – это самая обычная пещера, абак, протокосмос. Но речь идет не о неодушевленном пространстве, а о персонифицирующем его антропоморфном образе. Мы рассмотрим другие примеры, чтобы облегчить понимание этого мифологического образа.

Иншушинак или основатель города Сузы Хаошйангха

Иранская мифоэпика отмечает, что царь Хаошйангха построил знаменитый город Суз (Сузы). Это один из важнейших для нас фактов, т.к. Суз (Сузы) – столица древнего Эламского государства. Город Суз, т.е. регион, составлявший ядро Эламского государства, сейчас является областью на юго-западе Ирана. Область эта называется Хузистан. Как видите, современное название Хузистан или Хуз созвучно историческому названию Суз. Это сходство неслучайно, перед нами два варианта одного названия, связанные с характерной как для индоиранских, так и для тюркских языков заменой с > к (х). В некоторых источниках есть традиция называть город Суз – Шуш. Если название Суз представить в вероятной диалектной форме Хуз, то можно заметить, что оно является однокоренным с названием «полого пространства» или именем «существа из этого полого пространства» Хушанг или Хаошйангха: Хуз > Хаошй(ангха). Если вспомнить, что в мифе царь Хаошйангха является строителем города Суз (Хуз), то можно с уверенностью сказать – сходство имени царя и названия основанного им города неслучайно. Иначе говоря, Хаошйангха – не ираноарийский, а прежде всего древнеэламский образ.

Хаошйангха также считается основателем городов Вавилон и Дамган. Дамган – город в Иране, в области Семнан, в 250-300 км к востоку (св-в) от Тегерана. Расстояние между Дамганом и Ашхабадом по прямой 600 км. Этот город также лежит вне пределов исторической Парсы – области, где сформировался персидский этнос. В окрестностях города обнаружены следы гиссарской культуры энеолита-бронзы[14]. Город Дамган можно попытаться связать с этой культурой и этим историческим периодом, отсюда следует, что происхождение «основателя» города Дамган Хаошйангха может быть связано с прототюркской средой.

Интересно, что данное эламское слово легко может быть объяснено через казахский (тюркский) язык. Быть может, это слово является еще одним доводом в пользу тезиса «эламиты – прототюрки», выдвигаемого в трудах Марата Барманкулова.

Марат Барманкулов уверенно утверждает, что эламиты являлись прототюрками. Следует ли прислушаться к его словам или же правильнее отнестись к ним, как к всего лишь высказанной журналистом догадке, основывающейся – как это свойственно многим казахским непрофессиональным исследователям – не столько на конкретных фактах и логике, сколько на интуиции. Кроме агглютинативности эламского и тюркского языков, общности происхождения эламитов и дравидов, а также предполагаемого тюрко-дравидского языкового родства, М. Барманкулов никаких доводов в пользу своего тезиса не приводит. Тем не менее, мифо-лингвистический сравнительный анализ склоняет нас в пользу этого предположения. Поэтому высказанные интуитивно, еще до появления аргументированных доводов мысли этого исследователя можно считать проявлением его прозорливости.

Иншушинак

В письменных документах сохранилось имя одного из царей исторического Элама Иншушинак. Это имя является именем древнего мифологического образа, исторический деятель взял себе имя одного из богов.

Иншушинак в эламской мифологии – покровитель города Суз (Сузы), повелитель мира мертвых, бог клятвы, предполагается, что его имя означает «владыка Суз» (?). Мы уже упоминали, что город Суз в некоторых документах назывался Шуш. Этот компонент шуш присутствует в имени Иншушинак (ин-шуш-ин-ак). Если компонент ин в начале имени означает, как и шумерское слово эн, – «господин», «владыка»[15], шуш – название города Суз или Шуш, то следующие за ним компоненты ин (как мертвые суффиксы тюркского языка ын, ен, например, в словах құл-ын (жеребенок), кел-ін (невестка), бөк-ен (сайгак), жыл-ан (змея)) и ак (как мертвые суффиксы тюркского языка ақ, ек, ық, ік, ұқ, үк, например, в словах құл-ақ (ухо), өл-ік (мертвец), жат-ақ (оседлый земледелец), тұр-ақ (стоянка)) являются суффиксами, присоединенные к концу слова. Если отбросить определяющий слог ин в начале этого имени, то получим имя Шушинак. Имя Шушинак, являющееся эламской параллелью ставшего арийским Хаошйангха, в соответствии с заменой с > қ (ш > х) может быть представлено в форме Хушинак.

Хаошйангха – Хушинак – Шушинак.

Хаошйанг – Хушин – Шушин.

Хаош – Хуш – Шуш.

Итак, сходство слов проявляется на уровне корня и двух суффиксов или древнего корня-праформы. Общее происхождение двух имен, как нам представляется, не должно вызывать сомнений. Обратимся к свойствам Иншушинака ( или Хушинака?) эламской мифологии.

Нам известны три его функции[16].

Во-первых, Иншушинак является покровителем города Сузы, что еще раз подтверждает его сходство со строителем города Суз Хаошйангхом.

Во-вторых, Хушинак изображается как «повелитель царства мертвых»[17]. Обычно во всех традициях мифологическое пространство «царства мертвых» размещается в потустороннем мире, «под землей». Следовательно повелитель царства мертвых Хушинак (Иншушинак) также может оказаться связанным с подземным миром. Царство мертвых – это некое абстрактное «полое пространство», в этом контексте логичным кажется наше утверждение, что слова хаош-анг > хуш-ин означают «полое» пространство (пещеру, яму, долину).

Из связи с потусторонним миром следует еще два вывода. Во-первых, если слово хуш, хаош означает «полость», то и сам топоним Суз связан с этой полостью, мифологическим потусторонним миром. Иначе говоря, в первоначальных мифологических представлениях эламитов Суз – это не название города, а название страны предков в потустороннем мире. Во-вторых, если Суз – название страны предков в потустороннем мире, а Иншушинак – правитель страны предков (т.к. в тюркском мифологическом мировоззрении понятия «страна мертвых» и «страна предков» тождественны), то Иншушинак > Хушинак > Хаошйангха относится к мифологической категории перволюдей, первоцарей.

Итак, понятие Хаошйангха или Хаошанг > Хушин, по-казахски Казан, означает не только «полое пространство» > «страна предков» > «мир мертвых», но и в качестве владыки, правителя или персонификации этого пространства также является первочеловеком, первым умершим человеком, первоцарем. Таково, на наш взгляд, первоначальное значение слов қазар (хазар), қазақ, қазан, известных со времен гунно-булгаров.

В этом контексте можно говорить о сходстве названия города Казань, оставшегося от булгарской традиции, с названием города Суз. Эти названия городов связаны с древней мифологией. Такие имена эпико-фольклорных образов, как Қазан, Қозан, Қожан и даже Қозы Корпеш, Қосай, Алдар Көсе могут являться отголосками древней мифологии, восходить к древнему слову қуыс.

Қоянақ Күлек Қартқожақ

Вероятно, образ Карткожака – противника главного героя в эпосе «Ер Таргын» – является отголоском древнейшего образа. Старик Карткожак так отвечает в эпосе на вопрос «кто ты?»:

Мен де сендей батырмын,

Аты-жөнімді сұрасаң,

Көп ру Қырым жұртында

Түпкі бабам Ер Күлік,

Менің әкем Қоянақ,

Мен Қоянақтың баласы Қарт Қожақ[18]

Я батыр, как и ты,

Если ты спрашиваешь о моем имени и происхождении,

То в многоплеменном народе Крыма

Мой далекий предок Ер Кулик,

Отец мой Коянак,

Я сын Коянака Старый Кожак.

Перед нами генеалогическая цепочка из трех звеньев: батыр Ер Кулик, его сын батыр Коянак и сын Коянака батыр Карт Кожак. В своем произведении «Три Кияна» сказитель Мурат Монкеулы называет Карткожака сыном Колека[19]. То есть это не набор случайных имен, а реликтовые антропонимы, несущие древнюю информацию. Уже в ХІҮ веке эпический образ Карткожака является второстепенным персонажем, отголоском древнего эпического пласта. Если уже сын «успел состариться», превратился в эпико-фольклорный реликт, то понятно, что его отец Коянак и дед Кулик являются образами древнейшего пласта эпоса. Пусть характер этих образов утрачен полностью, для нас ценными являются сами сохранившиеся в тексте имена.

Күлік или Көлек – это «круг», «колесо». Этот круг, крутящиеся колеса повозки присутствуют и в русских словах колесо, кольцо, и в казахских сайгүлік (скакун), айгөлек (зодиак), доңғалақ/ донгелек (колесо), күйгелек (вспыльчивый), көлік (транспорт). Эпическое имя Кулик и имя основателя царской династии скифов Колаксай восходят к одному началу. Можно с уверенностью утверждать, что имя и образ Кулика появились не позднее ҮІІ-ҮІ вв. до н.э. ГАУХАР, ПОЧЕМУ ТО у меня УВЕЛИЧИЛСЯ ПРОБЕЛ МЕЖДУ АБЗАЦАМИ

Что можно сказать о Коянаке? Несмотря на кажущуюся простоту имени, вызывающего ассоциацию с «косоглазым зайцем» (Қоян – каз. «заяц», имя сына Қожақ напоминает көжек – «зайчонок». – Пер.), образ этот, скорее всего, имеет древний характер. Имя Қожақ, как и эпические имена Казан, Косай, Козы, принадлежит образу, являющемуся вариантом первоначального образа Қос. Логично было бы предположить, что имя Коянак, стоящее в ряду с древними именами Кулик и Кожак, также принадлежит неизвестному древнему образу.

Коянак должно быть является именем и образом, аналогичным эламскому Иншушинаку и арийскому Хаошйангху. Вероятно, он изменялся как Қошйанақ > Қоджйанақ > Қоғйанақ > Қойанақ > Қоянақ. Вообще говоря, имена Қоянақ и Қожақ, возможно, являются двумя вариантами одного первоначального имени. Со временем, в процессе взаимодействия различных эпических вариантов, таких же пестрых как средневековое казахское общество, один из вариантов древнего имени стал именем главного персонажа, а второй вариант – именем его отца. Не стоит удивляться этому, такая тенденция свойственна любой генеалогической традиции, неоднократно прошедшей через процесс этногенеза. Если мы попытаеся восстановить древний мифический характер путем сопряжения значения имени и «чтения» знака, то Кулик – это круг, предок, а Коянак (Кожак) – Хаошйангха – точка в центре круга, сын, потомок. Если Кулик – это потусторонний мир (см. главы о словах қал, күл в разделе ІХ), то Коянак (Хаошйангха) – «царь страны мертвых» (подобно эламскому Иншушинаку). Если в более позднем мифе Кулик интерпретируется как Солнце (Күн, Күл), то Коянак (Хаошйангха) в качестве «сына Солнца» – «земное Солнце», «царь». Есть множество вариантов реконструкции через знак и слово, наша цель не в том, чтобы перечислять их все. Важно то, что два слова оказались родственными, несмотря на разделяющее их время и пространство.

Асан кайгы – Хаошйангха – Хушинак

Имя и образ казахского Асана кайгы имеют общее происхождение с именами Хаошйангха и Хушинак. Возможно, имя это имело вариант Хасан қайғы или Хасан-қаңғық. Мы не имеем возможности привести первоначальный, точный вариант, да в этом и нет необходимости, мы лишь хотим отметить возможность существования таких вариантов. Со ІІ в. н.э. с началом новой тюркской эпохи звук х в начале имени был отброшен или же этот новый вариант получил широкое распространение. Искавший Жеруюк – «рай» на земле, один из вариантов «страны предков», возглавивший народ, хранивший истинное слово и дело Асан кайгы по сути аналогичен Хаошйангху и Иншушинаку. Мы уже показали, что Асан кайгы близок еще одному «авестийскому» образу – туранскому царю Франграсйану, фигурирующему у Фирдоуси под именем Афрасиаб[iii]. Этот наш тезис ни в коем случае не противоречит параллели Асан – Хаошйангха, т.к. Хаошйангха и Франграсйан – введенные в авестийскую мифоэпику образы, близкие и по типологии, и по этимологии.

Шушна

Знание имен, родственных эламскому Иншушинак и Хаошйангха «Авесты» и «Шахнаме», не только показывает, насколько для древней мифической традиции было актуально представление о «полом пространстве», но также позволяет определить, пусть приблизительно, этно-культурную среду, создавшую это понятие. Изучая материалы «Мифологического словаря», мы обнаружили два-три образа, возможно, восходящих к этому понятию.

Один из таких образов – Шушна индоарийской, точнее, ведийской мифологии. Шушна – демон засухи. Демоны в ведийской мифологии – это представители «неарийских племен» даса или асуров. Облик Шушны отражен в фрагментах мифа, это «рогатый пожирающий змей», «шипящий», «откладывающий яйца». Лингвисты объясняют этимологию имени индоевропейским шуш – «сохнуть», «сушить». Вероятно древние индоарии именно так понимали это имя, а потому образ предстал демоном засухи. Однако Шушна имеет змеиный облик, т.е. он связан с водой, влагой. Вероятнее всего, Шушна – образ, заимствованный индоарийской мифологией из чуждой традиции даса (тас), а «засушливая специализация» Шушны в индийском мифе связана с народной псевдоэтимологией, ассоциировавшей имя образа с индоевропейским словом шуш.

Попробуем представить имя Шушна в соответствии с индоиранской, тюркской заменой с > қ (ш > х). Получится вариант Хушна > Хушан вероятного слова. Слово Шушна > Хушна > Хушан может означать қуыс анг – «полое пространство» и «персонификация полого пространства». Таким образом, Шушна находится в одном ряду с именами Хаошйангха, Иншушинак – Хушинак.

Вероятно, Хушан (Шушна) в мифологическом и генеалогическом комплексе доарийского населения даса (даха) обладал стандартной функцией первопредка, первочеловека, первоцаря, повелителя страны мертвых (или правителя страны предков). Вероятно, Хушан (Шушна) имеет змеиный облик в соответствии с культом змеи / дракона у даса (даха), этимология этнонима которых связана со змеей или драконом. Возможно, индоиранцы заимствовали этот образ в 3-2 тыс. до н.э. в период встречи,, войн и взаимосвязей с даса. Они сохранили его змеиный облик, но придали ему иной мифологический характер в соответствии с новой этимологией слова шуш.

Мы предполагаем, что даса (даха) были неизвестными современной науке прототюрко-дравидоязычными автохтонными обитателями территории современного Казахстана, Средней Азии, Ирана и Афганистана. Общий сравнительно-лингвистический анализ показывает большую вероятность того, что они были прототюрками, нежели протодравидами. Мы будем специально говорить о даса, поэтому ограничились здесь кратким определением.

Мир-Суснэ-хум

Имя одного из главных богов в мифологии малочисленных угорских (ханты и манси) народов Мир-Суснэ-хум переводится как «смотрящий за миром», однако нам представляется, что образ этот мог образоваться в результате соединения трех первоначально самостоятельных, но типологически схожих образов. Несвойственная народам тундры атрибутивная связь этого образа с образом лошади (и жертвоприношениями лошади), металлами и солнцем говорит о вероятном заимствовании образа Мир-Суснэ-хум из южных мифов. Есть тенденция связывать этот образ с Митрой (Митра также «смотрит за происходящим на земле», имена Мир и Митра, возможно, схожи). Для нас предполагаемое иранское происхождение образа не имеет значения, однако тенденция рассматривать один из компонентов трехсоставного имени как отдельное понятие другой мифологической традиции, позволяет нам рассматривать таким же образом компонент суснэ в этом имени. Возможно, суснэ > сусен > сусан > кусан имеет значение «полое пространство», «персонификация полого пространства».

Кушанская империя и Сучандра

Сучандра – еще одно имя, похожее на имена Иншушинак и Хаошйангха. Поэтому мы посчитали необходимым остановиться на этом имени и образе отдельно.

Сучандра – имя первого царя-жреца «чудесной страны» Шамбалы в мифологии ваджраяны (одного из ответвлений буддизма). Шамбала или Шамбхала – название некоей чудесной страны, широкоизвестным оно стало благодаря творчеству русского художника Н.Рериха, увлекавшегося Индией и Тибетом. В представлениях одной из ветвей буддизма Шамбала – чудесная, удивительная страна – мечта человечества, путь в которую неизвестен. В типологическом плане Шамбала аналогична Жеруюку Асана кайгы, закрытому для обычного человека. Даже псевдоарии Третьего Рейха в тридцатых годах ХХ века искали эту страну. Итак, Сучандра – имя первоцаря этой удивительной страны. Описание утопической страны буддийской мифологии ваджраяны содержится в «Калачакра-тантре», а также в других текстах системы калачакры.

Согласно энциклопедическому словарю, для буддистов шамбала находится севернее их собственного местоположения, «севернее реки Сита»[20]. Эту реку исследователи отождествляют не то с рекой Тарим в Восточном Туркестане в Кашгарии, не то с Сырдарьей или Амударьей в Средней Азии и Казахстане. В любом из вариантов в поисках расположенной севернее реки Сита Шамбалы мы оказываемся на казахских землях, т.к. севернее и Тарима, и Сыра, и Аму раскинулась бескрайняя казахская степь. Этот географический фактор является главным для наших последующих изысканий.

Геометрческая форма Шамбалы напоминает знак абак. «Шамбалу окружают восемь снежных гор, которые напоминают лепестки лотоса. В центре их – столица Шамбалы, где располагается дворец царя – Калапа». Из этих слов можно понять, что Шамбала находится в некоем замкнутом пространстве, наподобие горной долины, поэтому ее можно изобразить как круг с точкой в центре. Дворец Калапа в центре окруженной горами страны – точка в центре круга, слово калапа можно прочитать как Кал – абақ. Мы уже говорили о мифологическом характере слова хал (қал), поэтому присутствие этого слова в описании Шамбалы не можем считать случайным.

Итак, Сучандра упоминается в качестве первого жреца и царя напоминающей знак абак страны Шамбала. «В правление Сучандры Шамбала стала главным центром учения калачакры… После Сучандры в Шамбале правили еще шесть царей-жрецов, им последовали и последуют двадцать пять правителей по имени Кальки, каждый из них правит сто лет». Таким образом, история Шамбалы со времени ее возникновения и царствования Сучандры насчитывает, по меньшей мере, 2500 лет.

Попытавшись восстановить вероятный вариант произношения имени Сучандра в соответствии с заменой с > қ (ш > х), получим Хучандра > Хушандра > Хушан. Значение этого имени Хушан, также как и ранее рассмотренных имен Шушна, Хаошйангха, Хушинак (Иншушинак), казахское Казан, – «мир в полом пространстве» и его персонификация. Нет необходимости трактовать здесь сложную мифологию буддизма, для нас будет достаточно сосредоточиться на поиске ответов на вопросы «Что лежит в основе описания местонахождения Шамбалы в реальном земном мире?», «Когда в буддизме появилось это представление?», «Какая этно-культурная среда стала источником этого представления?»

Возникновение образа Шамбалы связано с гораздо более поздним временем, нежели возникновение самого буддизма. Образ появляется в связи с распространением в Индии учения калачакры, по преданию возникшему в конце Х в. н.э., в середине ХІ века это учение доминировало в тибетском буддизме. Прибавив к ранее упомянутым 2500 годам истории Шамбалы 1000 лет со времени возникновения представления о Шамбале в буддизме, мы получим 3500 лет – возраст исследуемого «мифического события». Образ Шамбалы формировался в Х-ХІ вв., поэтому в соответствии с расположением «мифической Шамбалы» к северу от реки Тарим, Сырдарья или Амударья, т.е. привязки координат к современной казахской земле, есть основания искать истоки образа Шамбалы и ее первоцаря Сучандры в даса-эламито-туранской этно-культурной среде.

Имя Сучандра > Хушан напоминает название реального исторического Кушанского государства.

Образованная кочевыми племенами Кушанская империя возникла в конце І в. н.э. и просуществовала до конца ІІІ в. В период расцвета это было гигантское государство, охватывавшее земли современной Средней Азии, Афганистана, Пакистана, Северной Индии, а также, вероятно, и Восточного Туркестана. История этого государства мало исследована, поэтому мы сконцентрируемся на трех моментах, имеющих отношение к кушанам.

Во-первых, государство было основано племенем, называвшимся кушан, т.е. его история была связана с кочевым миром Восточного Туркестана или же Казахстана и Средней Азии. На рубеже нашей эры кочевники, разгромившие Греко-Бактрийское царство в этом регионе, образовали несколько мелких государств, на основе которых менее через столетие возникла Кушанская империя.

Во-вторых, относительно этнического происхождения кушан кроме ортодоксальной иранской версии изредка высказывается тюркская версия. Здесь играет роль тюркское звучание имен кушанских царей Канишки, Куджулы Кадфиза, Хувишки. Высказываются предположения о вероятном тюркоязычии основавшего империю племени кушан, при том что населявшие землю Кушанской империи народы могли говорить и на других языках.

В-третьих, возникший в Индии буддизм начал распространяться за пределами Индии именно в период правления кушан. Учение буддизма получило широкое распространение в Кушанской империи. В этом контексте оказывается актуальным сходство этнонима кушан и имени Сучандра-Хушан. Фактически Кушанская империя являлась первым большим буддистским государством, и даже после падения ее образ сохранился в буддийской мифологии как память о «некогда существовавшей прекрасной стране», в Х веке эти воспоминания стали основой для формирования образа Шамбалы. Буддийские монахи сохранили память об исторических кушанах, персонифицировав их в образе Хушана-Сучандры – царя мифической чудесной страны. Разумеется, они не знали о Кушанской империи І-ІҮ веков, однако сохранили утративший исторический характер, мифологизированный образ этой империи в имени первоцаря Шамбалы.

И еще. Название существовавшего в І-ІҮ веках Кушанского государства, так же как имена Хушан-Сучандра, Хушинак-Иншушинак, Хаошйангха, означает «полое пространство» и «антропоморфный образ, персонификация полого пространства». Очевидно, в мифологии и генеалогическом комплексе кушан – древних насельников современного Казахстана и Восточного Туркестана – существовал образ Кушан. Этот образ родственен сохранившемуся в казахской (тюркской) мифоэпике образу Казана, они имеют общий исток. Можно предположить, что образ страны Кушан, царя Кушана присутствовал в сказаниях, родословиях и мифологии кушанских племен еще до их прихода в Среднию Азию и Афганистан, в то время, когда они кочевали в казахской степи.

От Кушана до Созака

Итак, вполне возможно, что кушанское племя (или племена), кличем которого стало мифо-генеалогическое имя Кушан, пришло в І в. до н.э. из современных казахских земель. В этом случае простая логика говорит, что понятие кушан еще до 1 в. до н.э. могло присутствовать в фольклоре и мифо-генеалогическом комплексе племен, населявших казахскую степь. Поэтому следует обратить внимание на топонимы с корнем хуш (куш, куч, куз), суш (шуш, суз, сус) на степной карте. В Восточном Туркестане есть топоним Куча, в Северо-Восточном Иране, в районе города Мешхед есть место, называемое Кучан. Вероятно, существуют и другие топонимы, но мы пока не занимались их сбором и обработкой. Поэтому пока остановимся на связанном с судьбой казахов названии Созақ.

Созак – название исторического района и города в Южном Казахстане, на северном склоне священного хребта Каратау. Это место отмечено тремя знаменательными для нас фактами.

Во-первых, Созак – одна из значимых координат в начальной истории современной казахской государственности. Известно, что город Созак даже был столицей Казахского ханства, пусть и краткое время.

Во-вторых, Созак широко известен в казахской генеалогической традиции в качестве имени одного из двух (трех) братьев-первопредков Казака и Созака или Казака, Созака и Узака. Созак – предок каракалпаков.

В-третьих, с районом Созака связано имя и мифологический комплекс прославленного Баба-тукти Шашты-азиза. Уже эти три момента говорят об особом значении слова Созак и созакской земли для казахов.

Сведения о названии Созак встречаются в источниках ХІІІ века. Армянский царь гетум, возвращаясь в 1255 году из ставки монгольских ханов, побывал в ряде южноказахстанских городов, и среди них в городе Хузах. Этот Хузах исследователи считают Созаком. С уверенностью можно предположить, что название это существовало с древности, задолго до того, как попало в армянский документ. Мы считаем, что это название существовало уже в 1 тыс. до н.э., а возможно и ранее.

В Казахской энциклопедии в скобках указано второе название города Созак – Хұзақ[21]. Это, как и Сузистан – Хузистан, еще один пример устойчивой замены с > қ: Созақ > Хұзақ или Созақ > Қозақ. Мы можем включить пару Козак-Созак в ряд понятий, таких как Хаошйангха, Иншушинак, Хушан, Кушан.

В поисках древних истоков названия Созак, мы обращаемся к эпохе государства Кангюй (Қаңғар) в китайских источниках. В китайском документе «Шицзиде», зафиксированном в І в. до н.э., говорится о делении страны Кангюй на пять областей, одна из которых называется Сусе. Есть несколько гипотез о местоположении на географической карте пяти областей или «малых улусов» страны Кангюй – Сусе, Фуму, Юени, Ги, Юегянь. Мы предполагаем, что область, название которой было зафиксировано в китайской письменности как Сусе, – это северные склоны Каратау, т.е. район Созака[22].

Античные авторы в связи с падением Греко-Бактрийского царства упоминают среди кочевых племен этноним ас. Это приблизительно ІІІ-І вв. до н.э. Племена с северного берега Яксарта-Сырдарьи (т.е. «из области на другом берегу Яксарта…») в этот период двигались на юг, через Среднюю Азию достигли территорий Афганистана и Ирана и разгромили эллинистическое государство. Среди этих племен были асы (асии, асианы). Исследователи отмечают богатство топонимики, связанной с этнонимом ас (яс, асии, асианы), в Южном Казахстане.

На одном из диалектов асы или асианы вполне могли называться хасами или хасианами. Из них вышли рассматривавшиеся ранее кушаны, оставшиеся же на прежней территории кочевники вошли в состав государства Кангюй. Поэтому можно предположить, что праобраз возникшего через тысячу лет в буддизме мифа о стране Шамбале и ее царе Сучандре существовал на землях Созака до ІІ в. до н.э.

Названия Созак, Хузах, как и Сучандра-Хушан, Кушан, Хаошйангха, Шушна-Хушан, Иншушинак-Хушинак, происходят от общего корня хуш (хаош, куш, хуз, қоз) или (суш (шуш, суч, соз). Общая праформа хуш (суш) имеет значение «полое пространство» и «одушевленная персонификация полого пространства», поэтому можно предположить, что в мифо-генеалогическом комплексе древних казахстанцев наряду с понятием мифического пространства Хуш или Суш существовал мифо-эпический, мифо-генеалогический персонаж с таким именем. Выражаясь по-казахски, в древнем фольклоре существовал образ батыра, предка по имени Хуш или Суш.

***

Возвращаясь к теме Баба-тукти, заслуживает внимание привязка легенды о нем именно к району Созака. В связи с легендами о дочерях пери не вызывает удивления сходство кавказского имени Сослан-Созруко с топонимом Созак. С уверенностью можно сказать, что имя и образ прославленного богатыря северокавказского нартского эпоса Сослана (Сосруко) своими корнями – пусть частично – уходят в созакскую землю. Миграция этого имени из Созака на Кавказ, вероятно, связана с кангарами-печенегами Х века. Имя Сослана во всех вариантах нартского эпоса одинаково. В. Абаев утверждает, что имя это известно на Кавказе с ХІІІ-ХІҮ веков. Однако имена с основой сос-қос присутствовали в кавказской среде уже в гунно-булгарскую эпоху, например, этнонимы хазар, касах были известны здесь с ҮІІ века. Трудно сказать, принесли ли слово хаз (қаз), лежащее в основе этих этнонимов, на Кавказ хунну, или же это слово сохранялось здесь и до их прихода. Возможны оба варианта.

Среди казахских имен, похожих на имя Сослан, можно назвать Созака из легенды. Интересно, что в одном из вариантов нартского эпоса отца Сослана зовут Сосаг, а деда – Алаг. Сосаг-Созак и Алаг-Алақ-Алау – это чисто казахские имена генеалогической традиции. В контексте сказанного о Баба-тукти мы не можем считать случайностью общее происхождение Сосага и двух братьев Казака и Созака (или трех братьев Казака, Созака и Узака) в генеалогии казахов, а также сходство этого кавказского имени с историческим топонимом Созак. Все это позволяет говорить о древнейшем происхождении названия Созак. Казахский Созак с Сусе китайских документов, Кушаном, Сучандрой и даже эламскими Сузами связывает заросшая тропа истории, которую мы пока не в силах обнаружить.

Хусрава и Сушравас

Судя по имени, герой иранского эпоса Хусрава также может быть включен в ряд богатырей, связанных с қуыс. Хусрава (в «Авесте» – Хосрава или Кави Хосрава, в новоперсидском языке Кай Хусроу) – эпический герой, царь из династии Кейянидов, сын Сйаваршана[23]. В «Шахнаме» его матерью называется Фарангис, дочь туранского царя Афрасиаба, т.е. Хусрава наполовину является туранцем. В мифоэпике и генеалогиях такое родство не бывает случайным, поэтому у нас есть повод внимательнее приглядеться к этому образу.

В древних фрагментах «Авесты» ничего не говорится о принадлежности Хосрова к династии Кейянидов. Хосрава просит у Ардвисуры Анахиты «власть над богами и людьми», что позволяет предположить: этот мифологический образ имеет аспекты, не замеченные исследователями. В представлениях определенной среды просить власть не только над человечеством, но и над богами – это страшный грех, однако это может означать, что в архаичной мифологии Хосрова являлся самостоятельным и значимым образом бога. Иначе говоря, Хосрава был очень значительным мифо-генеалогическим персонажем в древнейшие времена, но его статус был снижен при зороастризме.

Арийский Хусрава имеет в «Ригведе» индоарийскую параллель, это – Сушравас. Этот факт показывает, что образ Сушраваса (Хусрава) существовал в эпоху индоиранской общности (3 тыс. до н.э.) или во 2 тыс. до н.э., т.е. он принадлежит глубокой древности. Если индоиранцы заимствовали этот образ в какой-то период 3-2 тыс. до н.э. от другого народа, по нашему мнению, от прототюрков, то возраст прототюркского первоначального образа Хуса (Суша) следует отсчитывать с 3 тыс. до н.э., а то и с более ранней даты.

Эпический облик Хусрава был выведен позднее, в «Шахнаме». Фирдоуси придал новый характер древним мифам, образам и сюжетам, тем не менее, остов мифов в поэме был сохранен. В эпосе Хусрава (Кей Хусроу) в конце жизни отказался от трона и удалился в горы и исчез при первом восходе солнца. Исчезают навеки и богатыри, отправившиеся на поиски царя[24]. Сюжет «удаления и исчезновения в горах», на наш взгляд, близок мотивам рождения Сослана из камня, удаления Мгера в скалу. Другими словами, Хусрава также вошел в «полость», «пещеру-абак». Его имя составлено из слов қуыс и абақ: Хус-р-Ава(к), где слово р означает «человек», а также «муж, герой» (ер). Хуср – «человек полого пространства». Слово ава (авак) по сути повторяет слово хуср. Эта интерпретация имени позволяет с уверенностью утверждать, что индоиранский Хусрава или Сушравас – это прототюркский мифологический образ и слово прототюркского языка.

В этом контексте Хусрава – это, как и Хаошйангха, Шушинак, Шушна, Франграсйан, всего лишь еще один вариант образа, персонифицирующего полое пространство. Иранская мифология усвоила образ другой мифологической традиции, позднее приспособив его к догматике зороастризма.

Связь Хусравы – персонификации полого пространства – с «пещерой» проявляется в его «авестийском» эпитете «медведь страны ариев» (?). Как известно, медведь – животное, связанное с пещерой, берлогой, ямой, т.е. полостью.

В еще одном фрагменте один из заливов мифического мирового океана называется «озеро Хусрава». По нашему предположению, это «озеро» вполне может оказаться Апшеронским заливом на азербайджанском побережье Хазарского (Каспийского) моря.

В мифе Хусрава основывает Атур Гушнасп – один из трех главных храмов огнепоклонников в Иране. Обратим внимание на название храма: если атур является прототюркским словом от, заимствованным индоиранским языком, асп – индоиранское слово со значением «лошадь, конь», то компонент гушн в середине слова (Атур-Гушн-асп), как нам кажется, – это тюркское словосочетание со значением «полое пространство, пещера» (гушн – қуыс үңг). Храм, вероятно, представлялся в виде пещеры (или был первоначально таковой). Связь этой пещеры-гушн с образом лошади (гушнасп) также заслуживает внимания, однако пока мы не готовы обсуждать эту тему. Ясно лишь, что связь Атур-Гушнасп («полого пространства») и Хусрава (также «полого пространства») не случайна. Возможно, Гушнасп – одно из имен Хусрава.

Коча

В ряд слов с корнем қуыс можно включить название обитавшего в первые века нашей эры в Восточном Туркестане племени кочо (самоназвание кһочо, кит. Гаочэ), считающегося тохарским по происхождению. В китайских документах эфталитов выводят из юэчжи («это отрасль больших юэчжи», «говорят, они отрасль гаочэ – коча»). Мнения о этническом происхождении коча исторических времен (ІІ-І вв. до н.э. и первые века н.э.) противоречивы (иранский или западный прототюркский язык), однако очевидна древность слова (мифического понятия), лежащего в основе этнонима. Сопряженность коча с эфталитами, тохарами, юэчжи говорит о их связи с названием кушан. Отсюда следует связь этого этнонима с названиями и именами Созак, Суз, Шушна, Шушинак, Хаошйангха, Косай, о которых мы говорили. Праформа этнонима коча – кос – «полое пространство и его персонификация».

Казан

Напомним, что в казахской, тюркской эпической традиции есть еще одно имя, имеющее отношение к рассматриваемой теме. Это имя батыра Казана и топоним Казань (Қазан).

Казан Салор, сын Улаша, – главный персонаж «коркутовского» цикла у огузов. Можно было бы ограничить время формирования образа казахстанскими огузами ІХ-ХІ веков, т.к. имена Қазан, Қозан, Қожан в казахском «крымском» цикле сопряжены с этим огузо-туркменским Казаном. Однако существование связанного с тюрко-булгарской средой топонима Казань указывает на древнетюркское происхождение понятия. Котел – қазан – это не только бытовой предмет, его еще не полностью понятая мифологическая природа проявляется в казахской (тюркской), шире, кочевой мифологии.

Казан – это металлический сосуд для варки еды, т.е. полое пространство в форме полусферы, поэтому можно утверждать, что слово образовано соединением слов қаз (қоз) – «полость» и ан (анг) – пространство, т.е. казан – это «полое пространство». Вероятно, первоначально это слово обозначало нечто другое, но с освоением технологии изготовления металлической посуды превратилось в название обычного металлического котла. Можно предположить, что мифологический характер слова казан сохранялся в течение долгого времени параллельно с бытовым значением.

Казан исполнял роль середины, центра мирового пространства. Мы уже говорили в других своих книгах о символике котла в легенде о скифском царе Арианте, в средневековом цикле о короле Артуре и в интерьере мавзолея Ходжа Ахмеда Яссави в Туркестане (см., например, статью «Котел» в книге «Казахская мифология. Краткий словарь» и Третий раздел Книги третьей «Мифологии предказахов»). Очевидна сопряженность котлов сакской эпохи, найденных на территории Казахстана, казанов в этнографической реальности казахов и в фольклорных текстах с древними представлениями.

Обычно в казахских архаических сказочных эпосах батыр во время пребывания в подземном мире достает казан со дна глубокого озера по приказу царя (хана) подземной страны по имени Темір (Железо). Батыры Ер Тостик и Дотан достают гигантский котел со дна озера в подземном мире. Король Артур привез из Аннона, т.е. из «потустороннего мира», котел, который установил затем в центре своего дворца. Очевидно существование семантической цепочки: котел > подземный мир > подводный мир > потусторонний мир.

Изображение котла на плоскости представляет круг. Т.е. он может быть прочитан через знак абак. Если круг означает котел, то точка в центре круга – дно котла.

Вместе с тем в тюрко-монгольской мифологии небо, также как и подземный мир представлялось в образе перевернутого котла. Другими словами, соответствие «казан > модель мира» имело отношение и к самому слову. В казахских сказках есть сюжеты о сокрытии человека под перевернутым котлом во время нашествия врага. Например, в сказке «Желкілдек» дэв Телегей находит спрятавшегося под казаном Жастулека и убивает его[25]. Этот сюжет есть и в легендах, например, в мангистауском варианте легенды о деде Коркуте говорится: «Убегая от смерти, Коркут спрятался под казан, бог метнул в казан молнию, которая, пронзив котел, убила Коркута-ата». Профанизированный устойчивый сюжет «сокрытия под казаном» основывается на идеях: а) катастрофа, гибель мира; б) схождение героя под землю и др.

Итак, слова Казан и Козан, их многочисленные фонетико-умляутные варианты (Сучан, Сузан, Шушан) уже в древности обрели огромное значение.

Казан понимался и просто как «дом» (т.е. реальное «полое пространство»). Например, казахское қос (временное жилье в походных условиях), романо-испанское каса (дом) являются отголосками этого представления.

Слово қазан в разное время или же одновременно обладало следующими значениями:

1. Қазан – подземелье, подземный мир

2. Қазан – подземная страна.

3. Қазан – подземное озеро.

4. Қазан – мир мертвых.

5. Қазан – страна предков в потустороннем мире.

Эти представления связаны, прежде всего, со знаком абак: если круг – это кромка казана, то точка – его дно. Если перейти непосредственно к слову қазан, то қаз (қуыс, хаос, хаош, шуш, суз, қос, сос) – круг – «кромка, края котла», анг (унг, ун, ин, ан, ен) – точка – «дно котла». Через чтение знака, его отдельных элементов (круг и точка) образуются новые значения.

Геометрическая форма, знак	Круг или оболочка	Точка
Названия	Слово қаз (қуыс, хаос, хаош, шуш, суз, қос, сос).	Слово анг (унг, ун, ин, ан, ен).
В обычном языке	Полость, пространство под землей	Пустота, пустая полость
В мифологии	Потусторонний мир	Человек в потустороннем мире
В мифологии	Мир мертвых	Мертвец > мертвецы > повелитель мира мертвых
В антропогоническом и генеалогическом мифе	Страна предков в потустороннем мире	Предок > предки > первопредок
В повседневной жизни	Дом	Человек
В повседневной жизни	Могила, полое пространство могилы	Труп
В мифо-эпической традиции, архаическом богатырском эпосе	Страна прошедших времен	Царь этой страны > первопредок > первый царь
В мифо-эпической традиции, архаическом богатырском эпосе	Народ > общество	Человек > первочеловек

Первоначально точка и круг имели самостоятельные значения, но со временем их значения смешались и даже слились, т.е. прежнее название элемента знака (точки, круга) стало означать и элемент, и знак вообще.

Имя Казан приобрело следующие значения:

1. Мир мертвых и царь страны мертвых.

2. Первочеловек.

3. Древняя легендарно-историческая страна предков и праотец, первоцарь, первочеловек.

Через эти изменения мы смогли выявить, какими были образы Иншушинака в эламском, Хусрава, Хаошйангха, Шушны в арийском, Сучандры в буддийском мифе. Таким же образом мы можем выявить комплекс сложных, переплетающихся друг с другом значений «первочеловек > праотец > первый умерший человек > первоцарь > царь страны мертвых», находящихся в самом первом слое образов и имен персонажей казахской традиции, таких как Кожак, Кожан, Козан, Казан, Козы Корпеш, Алдар Косе, Косай.

Казан и все варианты этого имени относятся к прототюркской эпохе. В древнетюркскую эпоху (ҮІ-Х вв.) мифологическая основа этого понятия фактически была забыта, оно сохранилось по большей части в качестве имени эпического батыра или названия пространства. В период исламизации тюрков мифологическое содержание было забыто полностью, понятие стало именем второстепенного эпического персонажа. Однако, основываясь на других примерах, мы с уверенностью можем утверждать, что в 3-1 тыс. до н.э. Казан являлся важнейшим мифическим, генеалогическим, эпическим образом.

***

Итак, мы познакомились с понятиями (именами) разных языков и мифологических традиций, происходящими от понятия қуыс (полость), такими как Хаошйнгха, Иншушинак, Шушна, Сучандра, Мир-суснэ-хум, Казан и Косай, Сослан, Сасун, Суз, Созак, Кушан. Если мы будем считать, что все эти имена происходят от одного первоначального корневого варианта, принадлежащего мифологической традиции Южного Кавказа, то самой главной, первой точкой может считаться слово Сасун. Это понятие возникло не в первоначальной гиперборейской среде, а в новой среде прототюрко-эламо-дравидской группы, отправившейся на юг, на землю Ирана.

Протоэламиты сформировали в своей мифологии и генеалогии представление о некоей подземной «стране предков» – Шуш (Суз) или Шушин. В ходе их переселения с севера, т.е. с Кавказа, в современный Сузистан и формирования древнего государства Элам, был создан древний мифический эпос эламитов. В этот период мифо-эпическое и генеалогическое название Шуш превратилось в название реального города, столицы – Суз, т.е. возникло новое значение слова. Шуш или Шушин (Шушинак), первоначально понимавшийся как «главный Дух потусторонней страны предков» и «первопредок», в оседлом, городском, рабовладельческом эламском обществе превратился в Иншушинака – «царя» > «царя мира мертвых». Реальные правители Элама умело использовали это имя. Разумеется, это лишь краткий экскурс в историю сложного процесса трансформации понятия, происходившего 4-2 тыс. до н.э.

Первая волна прототюрков мигрировала с современных иранских земель на северо-восток, на территорию Туркестана в 5 тысячелетии до н.э., основной массив переселился в 5-4 тыс. до н.э. в результате распада эламо-дравидо-тюркской языковой общности. Вместе с ними на север отправилось и понятие қуыс – полое пространство. В 4-3 тыс. до н.э. прототюрки расселились на пространстве от Туркмении до Южной Сибири. Условно мы называем их макроэтносом дас (дах). В конце 3 и начале 2 тыс. до н.э., когда часть индоевропейцев переселилась с Волги на современные казахские земли, эти земли населяли прототюркоязычные дасы. Арийцы во 2 тыс. до н.э. в процессе освоения территории Казахстана и Средней Азии и миграции в направлении Индии переняли у дасов понятия со значением «полое пространство». Образ Шушны – выходца из племени даса – в индоарийской мифологии является мифо-генеалогическим персонажем казахстанских даса. Арийцы также заимствовали прототюркский образ Суушраваса (Хусрава). Вероятно, сама индоиранская среда не была однородной во времени и пространстве. Заимствование индоиранцами из прототюркского мифа образов Шушны, Сушраваса, а также иранцами образов Хаошйангха, Франграсйана происходило в разных арийских этнических коллективах, в разные периоды и на разных территориях. Невозможно точно указать, где, когда и какой арийский этнос заимствовал миф определенного этноса даса, т.к. мы говорим о событиях бесписьменного времени. У нас есть лишь возможность предположить, что индоиранцы или индоарии и иранцы заимствовали рассматриваемые понятия у прототюрков-даса на протяжении 3-1 тыс. до н.э. если же говорить конкретно о Хаошйангха, то иранцы создали образ этого царя во второй половине 1 тыс. до н.э., смешивая схожие образы, такие как эламский Шушинак и прототюркский Хушинг.

Протоугоры заимствовали это слово от локализованной в определенном времени-пространстве группы прототюрков-даса, в течение 5-3 тыс. до н.э. мигрировавших из Ирана через Туркмению и Казахстан до Саян. Компонент Суснэ в имени Мир-Суснэ-хум – памятник этой эпохи. Нельзя также отрицать возможности, что слово могло перейти из прототюркского языка в угорский гораздо позже, на рубеже нашей эры, в хуннскую эпоху.

Во 2 тыс. до н.э. прототюркский или дасский этно-языковой массив разделился надвое в результате продвижения части индоевропейского массива на юг через Казахстан. Первая – казахстанско-среднеазиатская – группа частично сохранила свой язык, частично приняла арийский, превратившись в закрытые анклавы, рассыпанные среди арийского языкового массива. Вторая – сибирско-саяно-алтайская – группа, мигрировавшая в направлении Байкала, Монголии и Китая, сохранила тюркский язык в большей степени. Обе группы сохранили мифо-генеалогические, эпические образы, такие как Казан, Каз, Косай (вместе с другими фонетическими вариантами). В этой среде во второй половине 1 тыс. до н.э. существовали образы Созак, Кошан (Кушан), Касиан (Асиан). Этим объясняется упоминание области Сусе в составе государства Кангюй в китайских документах. В результате переселения в ІІІ-І вв. до н.э. одной их части в Среднюю Азию и затем в Афганистан возникла империя Кушан, ставшая основой образа страны Шамбалы и ее царя Сучандры в буддийской мифогеографии. Таким образом, мы можем показать растянувшуюся на многие тысячелетия миграцию одного слова.

Многообразные мифические, генеалогические, эпические представления, созданные на основе слов, подобных қаз, қос, ас, қазан, продолжали жить в степном пространстве. Возникновение в степи в ІІІ-І вв. до н.э. этнонима ас (қас, қаз), в первой половине 1 тыс. н.э. этнонима и политического названия қазар (хазар) связано с существованием этого комплекса. Распавшийся в Ү-ҮІІ веках надвое гунно-булгарский массив использовал два мифо-генеалогических, эпических понятия – Вар и Каз в политическом контексте, возникновение вархуннов и хазархуннов связано с этой политико-идеологической трансформацией.

Оставшиеся в ҮІІ веке в районе Кубани осколки булгар-кутригуров в ходе нового этногенеза взяли в качестве этнонима мифо-эпический, мифо-генеалогический образ Каз, в ҮІІІ-ІХ веках сформировался кавказо-кубанский этнос қазақ (касах, касог).

Позднее тюрки постепенно забыли древнее значение образа Каз или Казан, но сохранили само имя. Так в современных эпосах появились второстепенные эпико-фольклорные персонажи Асан кайгы, Коянак (Козанак), Казанкап, Казанбас, Козы (Козан) Корпеш, Алдар Косе (Косак), Казак, Кожак, Косай. Так можно объяснить путь к нам этого утратившего прежний блеск, но сохранившего свою суть слова из тьмы истории. Путь, начавшийся приблизительно в 5 тысячелетии до н.э.

Перевод Зиры Наурзбаевой

Вернуться к началу книги

Вернуться к предыдущему разделу

Перейти к следующему разделу